Будущий муж настаивал на продаже добрачной квартиры невесты

— Света, может, тебе лучше уйти? — спросила Мария подругу. — Иван и так злится, что мы с тобой встречаемся… Мало ли что он надумает… обидеть тебя там…

— Ни за что, — решительно ответила Света. — Не оставлю тебя одну с ним в таком состоянии.

Иван ворвался на кухню, увидел Свету и остановился как вкопанный.

— О, какие люди! — голос Ивана был полон сарказма. — Конечно, она здесь. Где же ей еще быть, когда чужую семью окончательно разрушить нужно.

— Добрый вечер, Иван, — спокойно ответила Света. — Я просто пришла подругу поддержать.

— Поддержать? — рассмеялся Иван. — Или добить то, что еще от наших отношений осталось?

— Иван, не начинай, — устало сказала Мария. — Света здесь потому, что я попросила.

— Попросила! — саркастично протянул Иван, и Мария вдруг поняла, что он нетрезв.

— Конечно, попросила. Теперь все решения принимаешь по ее указке?

— Не все, а только те, которые моей жизни касаются, — ответила Мария тверже, чем себя чувствовала.

— Твоей жизни? — Иван сел за стол напротив Светы. — А как же наша жизнь? Как же наш ребенок?

— Ребенок там жить будет, где его мать будет жить, — сказала Света. — И это решение мать принимает, а не кто-то другой.

— А, значит, вы уже все за меня решили? — Иван посмотрел на Свету с неприкрытой враждебностью. — Скажите, а вам не кажется, что вы не в свое дело лезете?

— Мне кажется, что Мария имеет право на поддержку друзей, — спокойно ответила Света.

— Поддержку или промывание мозгов?

— Иван, прекрати, — попросила Мария. — Можем без взаимных обвинений поговорить?

— С удовольствием, — Иван повернулся к ней. — Только сначала попроси свою наставницу помещение освободить. Семейные вопросы в семье решаться должны без посторонних.

— Света — моя подруга. Она может здесь находиться.

— В таком случае мне здесь делать нечего, — встал Иван. — Раз ты наши отношения с посторонними людьми обсуждать предпочитаешь.

— Она не посторонний человек!

— Для меня — посторонний. И пока она здесь, нам с тобой разговаривать не о чем.

Он направился к выходу, но у двери остановился, обернулся.

6 часть
1 часть рассказа

— Знаешь что, Света, — сказал Иван, глядя прямо на нее, — я знаю, что ты делаешь. И знаю почему. Ты несчастная одинокая женщина, которая не может смириться с тем, что другие семьи строят. И вместо того чтобы собственной жизнью заняться, чужие разрушаешь.

— Иван… — начала было Мария, но он не дал договорить.

— Но знай, если из-за тебя моя семья развалится, если из-за твоих советов Маша одна с ребенком останется, я сделаю так, что ты об этом пожалеешь. Найду способ всем показать, какая ты на самом деле. И накажу тебя.

— Ты мне угрожаешь? — спросила Света, не повышая голос. — Не думала, что опустишься до таких… Таких мерзостей.

— Констатирую факт. Влезла в чужую семью — получи проблемы в свою жизнь.

— Иван! — возмутилась Мария. — Как ты можешь так говорить?

— Легко, — ответил он. — Надоело смотреть, как моей женщиной манипулируют. Но ты можешь это остановить, Маша. Можешь меня вместо нее выбрать, семью вместо дружбы с разрушительницей.

— Я не буду ничего выбирать!

— Тогда это сделаю я. Живи с ней. Со своей подружкой. А я найду себе женщину, которая понимает, что мужчина в семье главный. Ты тоже ещё пожалеешь. Я устрою тебе райскую жизнь.

Он ушел, громко хлопнув дверью. Женщины остались сидеть в молчании, переваривать услышанное.

— Маш, — наконец сказала Света, — у тебя диктофон в телефоне есть?

— Есть. А зачем?

— В следующий раз, когда он что-то подобное будет говорить, ставь на запись. Такие угрозы фиксировать нужно.

— Света, он же не всерьез…

— Маш, — Света серьезно посмотрела на нее, — он только что при свидетеле мне местью пригрозил за то, что поддерживаю тебя. И тебе тоже Думаешь, это шутки?

Мария промолчала. В глубине души она понимала, что Света права. То, что сегодня вечером происходило, уже не было обычной ссорой влюбленных. Это было что-то более серьезное и пугающее.

— Что мне теперь делать? — тихо спросила она.

— Думать, — ответила Света. — И решение принимать. Но главное, помни, ты не одна. Что бы ни случилось, ты справишься, а я буду рядом и поддержу.

***

Следующие три дня Иван не появлялся и не звонил. Мария металась по квартире, не находя себе места. С одной стороны, она злилась на его поведение, на угрозы в адрес Светы. С другой, боялась, что Иван правда оставит ее.

В четверг позвонила Валентина Петровна.

— Деточка, нам нужно поговорить, — сказала она.

У Марии сердце забилось быстрее.

Через час Валентина Петровна стояла в прихожей Машиной квартиры. На этот раз она не улыбалась и не изображала радость встречи.

— Проходите, — Мария провела ее в гостиную.

— Спасибо, — Валентина Петровна села в кресло и внимательно посмотрела на Марию. — Знаешь, зачем я приехала?

— Догадываюсь. Иван рассказал о нашей ссоре.

— Рассказал. И я должна сказать, что очень расстроена твоим поведением, Машенька.

— Моим поведением? — удивилась Мария. — А при чем тут… При чем здесь мое поведение-то?

— Мой сын предлагает тебе дом, семью, заботу, а ты… Ты ставишь условия. Капризничаешь. Ведешь себя как избалованный ребенок.

— Это не капризы, — ответила Мария. — Мне просто… подумать нужно. Без давления вашего, без принуждения.

— Деточка, а кто принуждает-то? — якобы изумилась Валентина Петровна. — Я просто говорю с высоты опыта, как лучше. А ты слушаешь посторонних вместо голоса разума. Эту твою… Как ее там… Свету. Которая, между прочим, настроила тебя против нашей семьи.

— Света никого не настраивала, — возмутилась Мария. — Она просто поддерживает меня.

— Поддерживает? — Валентина Петровна откинулась в кресле. — Машенька, милая, а скажи мне, эта твоя подружка замужем?

— Нет, но…

— Есть дети?

— Нет…

— Вот именно. И ты слушаешь советы женщины, которая сама не смогла создать семью? Не смогла выйти замуж, не смогла родить детей, а теперь учит тебя жизни?

— При чем здесь это? — Мария почувствовала раздражение. — Света — умная, самостоятельная женщина…

— То есть одинокая, никому не нужная, завидует чужому счастью, — произнесла Валентина Петровна с иронией. — И знаешь, что самое печальное? Ты губишь свою жизнь из-за советов такой женщины.

Валентина Петровна наклонилась вперед.

— Машенька, говорю тебе как мать. Я прожила много лет, я видела разные семьи. И знаю точно, женщина, которая ставит карьеру выше семьи, всегда остается несчастной. Всегда! Может, в молодости это не очень заметно, но с годами… С годами приходит понимание, что профессиональные успехи не греют душу. А дети выросли у других, внуки играются у других, и останется тебе только работа да пустая квартира.

— Но я же не ставлю карьеру выше семьи, — слабо возразила Мария. — Я просто хочу совмещать…

— Нельзя совмещать! — резко перебила Валентина Петровна. — Нельзя быть хорошей матерью наполовину. Либо ты посвящаешь себя ребенку полностью, либо ты эгоистка, которая думает только о себе.

Это слово «эгоистка» снова ударило прямо в сердце. Мария уже слышала его от Ивана, теперь это же повторяла его мать.

— Валентина Петровна, — тихо сказала Мария, — а разве эгоизм — это когда человек хочет сохранить часть своей личности? Разве плохо хотеть быть не только мамой, но еще и собой? Ведь жизнь… Жизнь, она многогранная, зачем в одно что-то упираться.

— Плохо, когда ты себя любимую себя ставишь выше собственного ребенка, — холодно ответила Валентина Петровна. — Ты беременна, Машенька. У тебя внутри растет живой человечек, который зависит от твоих решений. И ты должна думать не о своих хотелках, а о том, что для него лучше.

— А что лучше для ребенка, счастливая мать или несчастная?

— Лучше ответственная мать, которая понимает свои обязанности, а счастье и несчастье понятия растяжимые. — не дрогнула Валентина Петровна. — А вот ответственность — это конкретная вещь.

Мария молчала, чувствуя, как слова попадают в больные места. Действительно, разве она имеет право думать о себе, когда внутри растет ребенок?

— Машенька, — голос Валентины Петровны стал мягче, — я понимаю, тебе страшно. Это нормально. Но подумай, что будет, если ты останешься одна? Как ты будешь растить ребенка в Москве на свои копейки? Детский сад, школа, врачи — все это огромные деньги. А у нас в Твери ты будешь под защитой, в тепле и заботе.

— А если мне там не понравится?

— Понравится, только настроиться на хорошее надо, довериться нам, — уверенно сказала Валентина Петровна. —Да вредные советы перестать слушать. Посмотри вокруг, сколько разводов, сколько одиноких женщин с детьми! Да потому что они забыли, кто они в первую очередь! Начали требовать чего то и в итоге… Брошенный жены, матери, которых ненавидят собственные дети.

Логика Валентины Петровны была простой, откажись от себя, посвяти время семье,и вот оно, счастье. Не откажешься — останешься одна. Но Марии такая логика была противна.

— А Иван? — спросила она. — Как он себя чувствует?

— Плохо, — вздохнула Валентина Петровна. — Очень плохо. Он так мечтал о семье, так планировал вашу жизнь… А теперь не знает, что думать. Говорит, что больше не понимает тебя.

— А раньше понимал?

— Раньше ты была нормальной девушкой, которая хотела быть женой и матерью. А теперь… Теперь не знаю, что с тобой случилось.

— Со мной ничего не случилось, — Мария почувствовала прилив уверенности. — Я просто стала думать о своей жизни.

— Вот именно в этом и проблема! — воскликнула Валентина Петровна. — Стала думать! А нужно было чувствовать сердцем. Материнское сердце всегда подскажет правильное решение.

— И что оно мне подсказывает по вашему ?

— Что ребенку нужен отец, что семья важнее карьеры, что нужно довериться мужчине, который тебя любит.

Мария хотела возразить, но Валентина Петровна продолжила:

— Машенька, я скажу тебе прямо. Иван сомневается в ваших отношениях. Серьезно сомневается. И если ты не покажешь ему, что готова быть настоящей женой, он может принять другое решение.

— Какое решение?

— Найти женщину, которая ценит то, что он предлагает. Скажем так, настоящую женушку… порядочную, которая подруг недалеких не слушает… Таких много, поверь мне. Молодых, красивых, которые мечтают о семье, а не о карьере.

Угроза прозвучала завуалированно, но ясно. Мария почувствовала холод в груди.

— Он уже кого-то рассматривает?

— Пока нет. Но долго ждать не будет. Мужчина в его возрасте, с его качествами не останется один. А ты… Ты можешь как раз остаться. С ребенком на руках, без средств, без поддержки.

— У меня есть квартира…

— Пока есть, — усмехнулась Валентина Петровна. — А коммунальные платежи кто будет платить? Ремонт кто будет делать? Ребенка кто поднимать поможет, если заболеешь?

— Те же вопросы, что задавал Иван, — подумала Мария. — Да это прям стратегия! Придумали аргументы, которыми меня можно задавить.

— Машенька, я пугать тебя не хочу, — чуть не засюсюкала Валентина Петровна. — Но хочу, чтобы ты понимала реальность. Одной с ребенком в Москве будет очень тяжело. Особенно без опыта, без поддержки семьи.

— А если я соглашусь на ваши условия, то какие гарантии, что буду счастлива?

— Да в жизни гарантий вообще нет, — Валентина Петровна удивленно подняла брови. — Зато ты будешь в статусе замужней, в безопасности, ребенок у тебя появится у которого есть отец. А это уже немало.

— В безопасности, — повторила Мария. — А счастье?

— Счастье приходит от правильно прожитой жизни, от выполненного долга, от детей, которые тебя любят. А не от каких-то профессиональных амбиций.

Валентина Петровна собралась уходить, но у двери остановилась.

— Машенька, подумай хорошенько. И помни, ты не только свою судьбу решаешь, ты за ребеночка отвечаешь!

После ее ухода Мария долго сидела в гостиной, переваривая услышанное. Валентина Петровна не кричала, не угрожала прямо, она просто рисовала картину будущего в мрачных тонах, одиночество, бедность, жизнь без поддержки. С одной стороны — страшная неизвестность, с другой — теплая семейная гавань.

Но почему эта гавань казалась похожей на тюрьму?

И вдруг, словно мамин голос, в голове зазвучали слова: «Машенька, дорога домой — это не место, это состояние души. Когда ты чувствуешь себя собой, ты дома».

Мария задумалась. Когда она в последний раз чувствовала себя собой?

Ответ пришел сам собой, тогда, когда работала над интересным проектом, встречалась со Светой, когда принимала решения самостоятельно. А рядом с Иваном и его матерью она чувствовала себя чужой самой себе. Не плохо, не хорошо — просто чужой самой себе.

И это было… неприятно, и страшно, что ли. Она больше не хотела так жить.

Мария смотрела на положительный тест и чувствовала не радость, а панику. Две полоски означали, что теперь она окончательно принадлежит Ивану. Именно этого он и добивался.

— И что же теперь будет… — подумала Мария.

Октябрьское утро в московской квартире на Чистых прудах выдалось серым и унылым. За окном моросило, и капли неторопливо стекали по стеклу, размывая вид на осенний бульвар. Мария сидела на краю ванны, держа в дрожащих руках тест, который должен был принести счастье, но вместо этого нагонял на нее страх.

Квартира казалась слишком большой и пустой без родителей. Высокие потолки сталинки, книжные шкафы до самого верха, старинное пианино в углу гостиной, все напоминало о том, что когда-то здесь жила семья.

А теперь… Теперь здесь жила она, двадцатичетырехлетняя сирота , беременная.

— Машенька, ты там долго еще? — голос Ивана, ее парня, доносился из кухни, где он чувствовал себя как дома. — Кофе стынет, а мне на работу скоро нужно.

— Иду уже, — отозвалась Мария, пряча тест в карман халата.

Сказать ему? Не сказать? Впрочем, какая разница, он ведь и так все знает. Он же настаивал на том, чтобы она перестала принимать таблетки.

— Машка, ну что ты там делаешь? — нетерпение в голосе Ивана нарастало. — Мы же вчера договорились, что сегодня обсудим планы на переезд. Мама звонила, спрашивала, когда мы наконец определимся с датами.

Мария медленно поднялась, посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо, растрепанные волосы, серые глаза, в которых читался страх. Когда она успела стать такой… напуганной? Раньше ведь не была. Раньше могла дать отпор, могла сказать «нет». А теперь…

— Машенька, да что случилось-то?

Иван появился в дверях ванной, высокий, красивый, в идеально отглаженной рубашке. Даже с утра он выглядел безупречно.

— Плохо себя чувствуешь? Может, простыла? Я же говорил, не стоило вчера без зонта из дома выходить.

— Нет, все… Все в порядке, — Мария обняла себя за плечи. — Просто… Ваня, мне нужно тебе что-то сказать.

— О, звучит серьезно, — он улыбнулся той самой обаятельной улыбкой, которая когда-то заставляла ее сердце биться чаще. — Ну давай, рассказывай. Только быстро, а то опоздаю, а у меня сегодня важная встреча с клиентами.

Мария достала тест из кармана и протянула ему. Иван взял, посмотрел, и на его лице медленно расплылась довольная улыбка.

— Это что… Серьезно, что ли? Ну наконец-то! — он обнял ее, крепко прижал к себе. — Машенька, милая моя, ну что ты такая грустная? Это же замечательная новость! Теперь мы точно станем настоящей семьей. Мама будет в восторге, она так мечтает о внуках.

— Я… Я не знаю, Ваня, — Мария попыталась высвободиться из его объятий. — Может, еще рано? У нас ведь столько всего не решено… квартира, работа, деньги…

— Какие деньги, о чем ты говоришь? — Иван отстранился и посмотрел на нее с легким недоумением. — У нас все будет прекрасно. Продадим твою квартиру, купим дом в Твери рядом с мамой. Она нам поможет с ребенком, да и воздух там чистый, для малыша самое то. А что касается денег… Маша, ты же понимаешь, с продажи этой квартиры мы получим такую сумму, что сможем не только дом купить, но еще и небольшой бизнес открыть. Я уже все просчитал.

— Но это же моя квартира, Ваня, — тихо сказала Мария. — Здесь мои родители жили, здесь я выросла. Я не могу просто взять и продать все это.

— Машенька, ну что ты как маленькая? — голос Ивана стал мягче, но в глазах промелькнуло что-то жесткое. — Это же не музей, это просто недвижимость. Очень дорогая! Может будущее нам обеспечить. А ты за прошлое цепляешься, как… Как инфантилка.

Мария почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Инфантилка. Иван часто стал употреблять это слово, когда она с чем-то не соглашалась.

— Ладно, давай… Давай потом об этом поговорим, — она отвернулась к раковине и включила воду. — Тебе же на работу нужно.

Мария смотрела на свое отражение в зеркале над раковиной. Иван стоял за ее спиной, красивый и уверенный, а она… Она выглядела потерянной.

— Ты прав, нужно думать о будущем.

— Вот и умница, — он поцеловал ее в шею. — А знаешь что? Сегодня вечером позвоним маме, расскажем новости. Она так обрадуется! И заодно обсудим, когда тебе лучше к врачу сходить. Нужно же встать на учет, начать принимать витамины, следить за здоровьем.

Мария кивнула, не доверяя собственному голосу. После того как Иван ушел на работу, она пила остывший кофе и смотрела в окно. Ливень усилился, и прохожие на бульваре торопливо раскрывали зонты.

Она попыталась представить себя в Твери, с ребенком на руках, под опекой Ивановой матери. Вроде мирная картинка, но почему-то она вызывала… тоску, что ли… А ведь должна была радовать, правда? Семья, дом, ребенок — разве не об этом мечтает каждая женщина?

Телефон зазвонил, выдергивая из размышлений. На экране высветилось имя подруги — «Светлана».

— Привет, как дела? — голос Светы звучал бодро и жизнерадостно.

— Нормально, — соврала Мария. — А у тебя как?

— Да все хорошо, работаю. Слушай, а давай сегодня встретимся? В кино сходим или просто посидим где-нибудь, поболтаем. А то мы уже месяц не виделись толком.

Мария хотела было согласиться, но тут же вспомнила слова Ивана:

— Она на тебя плохо влияет, эта твоя Светка. Вечно подбивает на какие-то глупости. Нормальные замужние женщины по клубам не шатаются.

— Не знаю, Свет, — неуверенно протянула Мария. — У меня сегодня… планы.

— Какие планы? С Иваном? — в голосе Светы послышалось разочарование. — Маш, ну когда ты в последний раз была где-то без него? Мне иногда кажется, что ты вообще исчезла из моей жизни с тех пор, как с ним встречаешься.

— Света, не преувеличивай, — Мария почувствовала необходимость защитить Ивана. — Просто у нас сейчас много всего происходит. Мы… Мы планируем переезжать.

— Куда переезжать?

— В Тверь. К его маме.

Долгая пауза.

— Маш, а ты этого хочешь?

— Конечно, хочу, — быстро ответила Мария. — Это же разумно. И для ребенка лучше.

— Для какого ребенка?

Мария поняла, что проговорилась.

— Я… Мы… Я беременна, Света.

Снова пауза, еще более долгая.

— Поздравляю, — наконец сказала Света, но в голосе не было радости. — Маш, а давай все-таки встретимся? Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

Марии так хотелось ответить «да». Но она вспомнила, какое лицо делал Иван при одном только упоминании про Свету, и Мария выдавила:

— Извини, не могу. Я… У меня дела, ну ты понимаешь…

— Хорошо, тогда позже, — покладисто ответила подруга, но Марии показалось, что та не поверила в отговорку про дела.

После разговора Мария долго сидела, уставившись в одну точку. Почему все вокруг ведут себя так, словно ее беременность — это что-то подозрительное? Света, которая всегда ее поддерживала, вдруг стала задавать странные вопросы. А Иван… Иван просто счастлив. Разве это не нормально?

Она встала и прошла в гостиную, села за старинное пианино и тихо начала играть мелодию, которую когда-то учила с мамой. Пальцы помнили клавиши, и музыка лилась грустная и нежная.

— Мама, — прошептала она, — что бы ты мне сказала? Как мне не хватает советов твоих… поддержки…

Но мама давно замолчала. И единственный человек, который теперь мог ей что-то сказать, считал, что она должна продать эту квартиру и уехать в Тверь.

За окном продолжало лить, вода на стекле размывая контуры осеннего города, и Мария играла, играла, играла, словно пытаясь в музыке найти ответ на вопрос, который пока не решалась себе задать.

***

Вечером Иван пришел с цветами и тортом из дорогой кондитерской.

— Ну что, будущая мамочка, — торжественно вручил букет белых роз, — у нас сегодня праздник! Маме уже звонил, она в полном восторге. Мол, давно пора было беременеть, а то всю молодость на ерунду тратите.

Взяла цветы, аромат вдохнула. Белые розы… Иван всегда белые розы дарил. По его словам, они ее чистоту и невинность подчеркивали. Почему-то сегодня аромат этот приторным показался.

— Спасибо, — поставила букет в вазу. — Очень красиво.

— А это, — водрузил на стол коробку с тортом, — чтобы отметить начало новой жизни. Нашей новой жизни, Машенька. Теперь мы настоящая семья. И я хочу, чтобы у ребенка все самое лучшее было.

Сидели за кухонным столом, торт ели. Иван с энтузиазмом о планах рассказывал.

— Знаешь, сегодня после работы специально в агентство недвижимости заехал, — размахивал вилкой. — Консультировался насчет продажи квартир в центре. Машка, представить не можешь, какие сейчас цены! За твою трешку в этом районе от восемнадцати до двадцати миллионов дают. Представляешь? Двадцать миллионов рублей! А в Твери на эти деньги шикарный дом с участком купить можно, да еще половина денег останется.

— Восемнадцать миллионов, — повторила, словно пытаясь сумму эту осознать. — Много это.

— Очень! И мы не можем просто так сидеть на этих деньгах, позволить им мертвым грузом лежать, — наклонился через стол, глаза блестели от возбуждения. — Машенька, пойми, это же наш шанс! Шанс начать нормальную, обеспеченную жизнь. Дом в экологически чистом районе, рядом с лесом, свежий воздух для ребенка. А мама… такая опытная женщина, столько детей на ноги в школе поставила, очень поможет нам.

— А моя работа? — тихо спросила. — Я же дизайнер, клиенты в Москве. Как из Твери работать буду?

— Какая работа, Машенька? — рассмеялся, но смех неприятно прозвучал. — Ты же мамой будешь! Самая важная работа в мире. А твой дизайн… Ну что это такое? Сайты какие-то клепаешь за копейки, это не работа, это хобби. Серьезная женщина должна серьезными вещами заниматься, семьей, домом, детьми.

— Но мне нравится то, что делаю, — Мария почувствовала, как внутри что-то сжимается. — Я… Ну… счастлива, когда занимаюсь этим… И деньги я нормальные зарабатываю.

— Маша, ну что упрямишься как маленькая? — голос Ивана мягче стал, снисходительные нотки в нем появились. — У тебя сейчас другие приоритеты будут. Подумай сама, стоит ли из-за каких-то макетов и логотипов лишать ребенка возможности в нормальных условиях расти? В собственном доме, с садом, рядом с бабушкой, которая обожать его будет?

Мария промолчала. Внутри у нее какое-то смутное беспокойство нарастало, но она понять не могла, с чем связано. Ведь Иван прав, ребенку действительно хорошие условия нужны. И деньги от продажи квартиры дали бы возможность без особых финансовых проблем жить.

— А может, не торопиться? — осторожно предложила. — Давай сначала ребенка родим, потом решать будем, где жить.

— Не торопиться? — отстранился, посмотрел с удивлением. — Машка, да мы и так уже слишком долго тянем! Полгода назад предлагал съехаться — отказалась. Три месяца назад о свадьбе говорил — сказала, что рано. Теперь ребенок будет, а ты опять тянуть время хочешь. До каких пор?

— Я не тяну время, — почувствовала, что оправдываться начинает, хотя непонятно за что. — Просто… мне привыкнуть нужно к мысли о беременности, обо всех переменах этих…

— Привыкнуть, — повторил, и в голосе металлические нотки появились. — Знаешь, мне иногда кажется, что ты вообще со мной быть не хочешь. Постоянно отговорки какие-то, сомнения, колебания…

— Ваня, при чем тут это? — встала, пыталась до его руки дотянуться. — Конечно, я хочу с тобой быть. Просто…

— Просто что? — резко руку отдернул. — Что тебе еще не нравится? Дом предлагаю, стабильность, заботу моей семьи. Что еще нормальной женщине нужно?

— Ничего, ничего больше не нужно, — быстро сказала, испугавшись тона его. — Прости, просто… устала сегодня. Наверное, гормоны, беременность…

— Вот именно, — лицо мгновенно смягчилось. — Беременность. Тебе сейчас нервничать нельзя, для ребенка вредно. Поэтому давай все серьезные решения вместе принимать будем, спокойно, без лишних эмоций. А ты пока отдыхай, береги себя и нашего малыша.

Иван снова обнял Марию, и она уткнулась ему в плечо. Пахло дорогим парфюмом и чем-то еще… властью? Уверенностью? Определить Мария не могла, но запах этот почему-то тревогу вызывал.

— Знаешь, что я решил? — сказал Иван, поглаживая волосы. — Завтра же маме позвоню, попрошу на выходные приехать. Пусть на тебя посмотрит… Не знаю, советы даст, что ли… Она такая мудрая женщина, столько опыта… И потом, ей приятно будет поближе с будущей матерью своего внука познакомиться. Ты же не против моей мамы?

— Нет, конечно, не против, — попыталась улыбнуться. — Просто мало с ней знакома, волнуюсь немного.

— Зря волнуешься. Мама тебя полюбит, уверен. Главное, покажи ей, что серьезно к нашим отношениям относишься, к будущему ребенку. А то ей иногда кажется, что современная молодежь слишком легкомысленно к семейным ценностям относится.

Мария кивнула, но у нее осталось ощущение, что ее будут экзаменовать…И е зря…