Было бы правильно, если бы вы с Олей взяли оплату коммуналки на себя, – улыбнулась свекровь

Тишину маленькой, но уютной однокомнатной квартиры, купленной два года назад в ипотеку, разорвал резкий стук в дверь.

Ольга вздрогнула и, отложив книгу в сторону, вопросительно посмотрела на мужа.

Виктор нахмурился, вставая с дивана. Еще до того, как женщина успела увидеть незваного гостя, Ольга по истеричным всхлипам узнала свекровь.

На пороге, не стесняясь соседей, рыдала Валентина Матвеевна. Ее лицо было красным и распухшим от слез.

– Витя! Сынок! Пропадаю я совсем! Скоро есть нечего будет, – завыла она, пытаясь протиснуться в квартиру, но Виктор преградил ей путь, опершись о косяк.

Ольга встала позади мужа, почувствовав, как по его спине пробежали мурашки.

– Что случилось, мама? Только коротко, – спросил Виктор ровным, слишком спокойным голосом.

Ольга знала этот тон – так он говорил, когда был на пределе.

– Да как что!? Коммуналка! За ту квартиру! Цифры бешеные! А пенсия – копейки! Катюшке в школу надо то на одно, то на другое, кружки… Мы с ней на макаронах сидим! А вы тут… в своих хоромах… – Валентина Матвеевна заломила руки, бросив многозначительный взгляд на их скромное жилье. – Вы же нам не помогаете! Ни копейки! А тут еще эта душегубка-коммуналка! Чем платить-то?!

Виктор медленно и протяжно выдохнул. Подобный разговор уже был неделю назад.

– Мама, мы тебе сто раз говорили. Решение простое, как угол дома. Сдавай квартиру. Жильцы заплатят и за жилье, и за коммуналку, и тебе еще останется. И вы с Катей не будете на макаронах сидеть.

Валентина Матвеевна быстро преобразилась. Слезы мгновенно высохли, лицо исказилось от возмущения.

– Сдавать?! Да ты что!? Пустить каких-то чужаков?! Да они мне всю квартиру угробят! А я ее планирую Кате передать! Стены испишут, сантехнику сломают… А кто потом ремонт делать будет?! Я что, миллионерша, по твоему мнению?!

– Тогда изыскивай деньги на коммуналку сама, – пожал плечами Виктор, его голос стал прохладнее. – Но имей в виду, зимой будет еще дороже. Отопление добавят.

Валентина Матвеевна сделала шаг вперед, ее голос приобрел вкрадчивые, но требовательные нотки.

– Витя, ну что ты… Сынок… Конечно, я понимаю, тебе тоже нелегко… Но ты же мужчина, глава семьи! У нас мужчин, кроме тебя, нет! Было бы правильно… по-семейному… Если бы вы с Олей взяли эти платежи на себя. Ну, помогли маме. Вам-то проще, у вас своя квартира уже есть, а мне две тянуть…

Она не успела договорить. Виктор резко выпрямился. В его глазах, которые секунду назад были просто усталыми, вспыхнул холодный, накопившийся за годы гнев.

– Правильно? По-семейному? – его голос зазвучал тихо, но с такой силой, что Валентина Матвеевна невольно отступила. – Хорошо, мама. Давай поговорим о “правильно” и “по-семейному”. Помнишь, когда я снимал ту конуру на окраине города, потому что в твоей двушке с проходной комнатой мне жить было невыносимо? Ты тогда требовала, чтобы я платил за Катины секции, покупал ей одежду, делал с ней уроки, как будто я ее отец! А где был ее настоящий отец? Правильно, сбежал, как только ты забеременела! И деньги с меня ты драла, будто я не сын, а дойная корова!

Валентина Матвеевна попыталась перебить сына и вставить в оправдание свои пять копеек:

– Виктор! Как ты смеешь! Я же одна с двумя…

– Молчи! – его голос громыхнул, заставив Ольгу вздрогнуть. – Я только начал! Мы с Олей поженились. Мы копили на эти самые “хоромины”, как ты изволила выразиться. Копили годами! Ты помогала? Ни разу! Ни рубля! На новоселье пришла только поесть. А когда родители Оли нам кухню подарили, ты только причитала, как тебе стыдно, что не можешь помочь. Стыдно? Да тебе никогда не было стыдно! – добавил он и решительно шагнул к матери, отчего та отпрянула к стене. – А потом на тебя свалилось наследство – целая двушка, с ремонтом! Я предложил сдать – логично же? Тебе и облегчение, и доход. А ты что на это? Нет! Уперлась рогом, и все тут… Она для Катюшки! Катя будет там жить, когда в универ поступит! А ей еще четыре года в школе сидеть! Но на эти четыре года у тебя денег нет?! Поэтому ты нашла выход – пришла ко мне! Ты пришла и сказала – вы мне не помогаете! После всех этих лет, когда я вынужден был тебе помогать, хотя сам еле сводил концы с концами? И это после того, как ты получила целую квартиру и сразу объявила, что она – только для твоей доченьки Катюши? А я для тебя кто? Банкомат, который должен молча платить за квартиру для сестры?!

От тирады сына Валентина Матвеевна побледнела, ее губы задрожали от злости и гнева.

– Виктор… я не это… ты не так понял…

– Я все отлично понял, – перебил ее Виктор ледяным тоном. – Ты сама все расставила по местам. У тебя есть дочь – Катя. И есть я – источник денег, когда он нужен. Но источник, увы, иссяк.

Виктор аккуратно, но твердо взял мать под локоть.

– Я больше не намерен это терпеть. Ни твои манипуляции, ни твои семейные поборы. Иди домой к Катюше. Решай свои проблемы сама. Продавай квартиру, сдавай, займи денег – это уже не моя забота. Больше не приходи сюда. Никогда. Слышишь?

Он развернул мать к двери и буквально вывел за плечи на лестничную площадку.

Валентина Матвеевна, онемевшая от шока и ярости, пыталась что-то выкрикнуть, но дверь глухо захлопнулась перед ее носом.

Виктор прислонился к двери и устало закрыл глаза. В квартире повисла тишина, нарушаемая только его тяжелым дыханием.

Ольга подошла и молча обняла его за талию, прижавшись щекой к спине. Он повернулся и тоже обнял ее.

– Если ты решить сюда впустить маму или помирить нас… Не верь ее слезам, – начал Виктор, но Ольга мягко перебила.

– Я еще в своем уме, – улыбнулась женщина. – Ты все сделал абсолютно правильно. На фиг такую родню… Валентина Матвеевна в корень обнаглела…

– Я… я знаю, – тихо проговорил Виктор, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. – Я знаю, что она моя мать. Но… сил больше нет. Ни терпеть, ни объяснять.

Ольга посмотрела ему в глаза, в которых читалась смесь горечи, усталости и твердой решимости.

– Ты не просто сделал правильно, Витя. Ты поставил точку. Точку, которую давно нужно было поставить. Мы столько лет тянули этот воз. Хватит, – она аккуратно провела рукой по его напряженной спине. – Наша семья – вот она. Мы двое. И эта квартира, которую мы сами заработали. Все остальное… это просто фон, который научил нас ценить то, что у нас есть, и защищать это.

Виктор кивнул, на его лице появилось усталое облегчение, как у человека, сбросившего непосильный груз.

– Ты права. Фон. Шумовой фон, который теперь будет отключен, – он повернулся к двери, как будто еще раз хотел убедиться в том, что она, действительно, закрыта. – Завтра сменим номера телефонов. Мама не отстанет, начнет писать упреки и звонить, а Катя… – мужчина тяжело вздохнул. – …Катя, когда вырастет, сама разберется. Если захочет, а пока… пока нам надо жить своей жизнью. Платить ипотеку. Строить планы. На трешку.