Директор устроил на работу глухонемую девушку-сироту, но вскоре выяснилось, что она не та, за кого себя выдает.

Сквозь большое окно кабинета Виктора Сергеевича лилось яркое сентябрьское солнце, освещая не только пылинки в воздухе, но и глубокие морщины на его измождённом лице. Он раздражённо постукивал пальцами по столу, просматривая очередное резюме.

— Значит, глухонемая? — наконец поднял он взгляд на девушку, сидящую напротив.

Алиса кивнула и протянула ему планшет. На экране высветился текст:
«Да. Но я отлично читаю по губам и быстро печатаю. Мои работы говорят громче слов».

Виктор усмехнулся этой невольной иронии и ещё раз пролистал портфолио. Макеты действительно были потрясающими.

— А документы из детского дома есть? — спросил он, переворачивая страницы папки.

Девушка достала помятую справку. Виктор бегло взглянул на неё и отложил в сторону, даже не заметив, как она на секунду затаила дыхание.

— Марина Олеговна из бухгалтерии тебя рекомендовала, — произнёс он, потерев переносицу. — И Лена, моя дочь, третий месяц мне голову морочит про социальную ответственность бизнеса.

Алиса молча смотрела на него, слегка склонив голову набок. Светлые волосы падали на лицо, пальцы нервно теребили ремешок сумки. Что-то в её глазах — внимательных, цепких — вызвало у Виктора лёгкий дискомфорт.

— Ладно, — наконец махнул он рукой. — Берём тебя дизайнером. Льготы нам не повредят, а пиарщики из этого сделают целый проект — «Первопроходцы инклюзивности» и прочая ерунда.

Он не заметил, как на мгновение дрогнули её губы, а пальцы, набирающие ответ, сжались в кулак, прежде чем продолжить:

«Спасибо за шанс. Не пожалеете», — появилось на экране.

— Ты вообще понимаешь, что в креативе без речи… — начал он, но запнулся. — Чёрт, извини. Неважно. Начнёшь с понедельника.

Когда девушка ушла, Виктор набрал дочь:

— Лена? Успокоишься теперь? Принял твою… особенную. Да, из детдома. Да, с ограниченными возможностями. Что? Нет, не на ресепшн — дизайнером. Перестань, я не монстр, просто…

Повесив трубку, он усмехнулся. Хоть дочь больше не будет читать нравоучения. Плюс налоговики оценят, и материал для отчёта найдётся. Одни плюсы. Главное — чтобы не стала обузой.

Алиса тем временем шла по коридору, крепко сжимая в кармане маленький диктофон.
«Первый день, а уже столько материала», — подумала она, вспоминая глаза своей сестры, которую выставили за дверь так же — ради «социального имиджа».

— А, впрочем, тебе-то что объяснять. Ты ведь немая могила, в прямом смысле, — бросил однажды один из коллег, сам того не зная, попав в точку.

В такие моменты Алиса лишь кивала и вежливо улыбалась, а пальцы под столом сжимались в кулаки. Позже, в дамской комнате, она доставала диктофон из потайного кармашка и проверяла запись.

«Я делаю это ради справедливости», — повторяла она себе перед зеркалом. Но всё чаще задавалась вопросом: как совместить этот благотворительный жест Виктора, когда тот оплатил лекарства для больной матери сотрудника, с человеком, который хладнокровно обкрадывает компанию?

Однажды утром она задержалась возле копировальной машины. Виктор и финансовый директор не заметили её за колонной.

— Режем премии дизайнерам, — говорил Виктор, постукивая дорогой ручкой по папке. — Объясним, что проект убыточный. Разницу направим в фонд директората.

— А документы? — нервно спросил финдиректор, поправляя очки.

— Подделаем задним числом. Как обычно. Кстати, эта немая… она странная, но чертовски талантлива. Может, её премию оставим?

Алиса замерла. Этот момент никак не вписывался в образ жестокого тирана.

Вечером того же дня она задержалась допоздна. Петрович, охранник, знал, что «немая девочка» иногда работает до ночи, и лишь махнул рукой, протягивая конфету:

— Держи, дочка. Только не пересиживай.

Такая простая забота неожиданно задела. Алиса быстро скопировала нужные документы из сейфа, который Виктор оставил открытым — видимо, привык к её незаметному присутствию.

В тот вечер она отправила зашифрованный архив на почту редакции «ПравдаОнлайн»:

«2/3 материала собрано. Нужна информация о „чёрной кассе“. Продолжаю работу».

Ответ пришёл почти сразу:

«Отлично, Алиса! Это будет настоящая бомба!»

Она закрыла ноутбук и уставилась в окно. Бомба, которая разрушит этот офис, этих людей…
Нет, она делает правильное дело. Виктор заслуживает наказания.

Через неделю представился случай. В кабинет вызвали беременную Светлану, руководителя отдела копирайтинга. Алиса сидела в приёмной, подбирая шрифты для нового проекта.

— Прости, Света, но твой декрет слишком затратен для нас, — холодно сказал Виктор. — Ничего личного. Просто бизнес.

Светлана вышла с покрасневшими глазами, машинально прикладывая руку к животу. Алиса протянула ей воду и записку:
«Это незаконно. Он не имеет права».

«Знаю», — прошептала женщина. — «Но куда я пойду на седьмом месяце?»

Через час Виктор подозвал Алису:

— Передай Марине подготовить приказ об увольнении по соглашению сторон. И вот это… — он протянул толстую папку, — заархивируй, чтобы никто не нашёл. Это наши особые клиенты.

Алиса кивнула, взяла документы и направилась к выходу, чувствуя, как внутри всё кипит от негодования.

— И ещё, — остановил её Виктор. — Знаешь, с тобой так спокойно работать. Ни сплетен, ни истерик, ни обид. Иногда думаю — вот бы все были немыми.

Он рассмеялся.

Алиса улыбнулась в ответ, а в голове мелькнуло:
«Скоро ты пожалеешь об этих словах».

Через три дня должно было состояться общее собрание по итогам квартала. И у неё уже был готов сценарий разоблачения. Она нервно теребила кулон в форме знака бесконечности — единственная вещь, доставшаяся от сестры, которую такой же «благодетель» выбросил на улицу, узнав о её беременности.

Вечером Алиса осторожно открыла папку под названием «Особые клиенты» — и замерла. Среди финансовых отчётов оказались документы о регулярных денежных переводах в детский дом-интернат… тот самый, где она сама провела детство. Это была личная благотворительность Виктора — о которой никто не догадывался.

День собрания выдался хмурым. Тяжёлые тучи плотно заволокли горизонты, застыв за стеклом переговорного зала. Даже яркие лампы не могли разогнать мрачный полумрак. Алиса сидела в углу, будто растворившись в фоне. На коленях лежал планшет, но пальцы не скользили по экрану, как обычно, — они слегка подрагивали, выдавая напряжение, которое она так старательно прятала.

Последние сутки прошли почти без сна. Мысли не давали покоя: стоит ли включать эти документы в материал? Что изменит эта информация? Человек, который одной рукой помогает сиротам, а другой обкрадывает сотрудников — кто он на самом деле?

Сотрудники входили один за другим, болтая о повседневном: — Кофемашина снова не работает… — Говорят, Светлану увольняют… — Обещали сегодня объявить премии…

Светлана вошла последней. Её глаза были красными, взгляд — потерянным. Алиса перехватила её взгляд и едва заметно кивнула — сигнал: ты не одна.

Ровно в десять появился и Виктор — с аккуратной папкой в руках и уверенной, почти самодовольной улыбкой. Он постучал ручкой по столу, призывая к вниманию.

— Коллеги, начинаем. Подводим итоги квартала, — начал он, оглядывая зал. — Хорошие новости: прибыль выросла на двенадцать процентов. Проект «Горизонт» получил премию. Теперь перейдём к рабочим вопросам…

Алиса незаметно проверила телефон: камера записывает. Три зелёных точки — всё идёт. Сердце билось так громко, что казалось — его слышат все.

— Теперь о премиальном фонде, — Виктор поправил галстук. — К сожалению, проект «Северный» не оправдал ожиданий. Поэтому премии отдела дизайна будут сокращены на 70%. Полный отчёт есть у Марины…

Его взгляд скользнул по Алисе. Она сидела, как всегда, спокойно — лицо непроницаемо, словно ничего не происходит.

— Также, в связи с оптимизацией, — продолжил он, — нам придётся принять решение о сокращении некоторых сотрудников. Светлана, ваш декрет…

— Это ложь, — раздался чёткий, твёрдый женский голос.

Комната замерла. Все головы повернулись к Алисе. Она встала, сжимая в руке планшет. Кулон в виде бесконечности блеснул на её шее.

— Проект «Северный» дал восемнадцать процентов прибыли, — её голос был спокоен, но в нём чувствовалась сталь. — Разница будет переведена в так называемый «фонд директората». А увольнение беременной сотрудницы — это прямое нарушение закона.

Виктор застыл, его лицо стало белым. Остальные смотрели то на него, то на неё, не понимая, что происходит.

— Но… ты же… говоришь, — наконец вымолвил он, как будто только сейчас осознал, что перед ним живой человек, а не безмолвная тень.

— Меня зовут Алиса Верина. Я журналист портала «ПравдаОнлайн», — она сделала шаг вперёд. — И последние тридцать два дня я работала здесь по заданию редакции.

Зал взорвался шёпотом. Кто-то потянулся за телефоном.

— Но ты же из детдома… у тебя были документы… — Виктор лихорадочно перебирал бумаги, словно искал поддержку.

— Да, я действительно выросла в детском доме, — кивнула Алиса. — Но глухонемой была моя приёмная сестра Лина. Её выгнали из рекламного агентства, когда узнали о беременности. Директор — ваш хороший знакомый, Сергей Валентинович, сказал: «Убогие не должны размножаться».

По комнате прокатился возмущённый шепот. Алиса достала диктофон:

— У меня есть записи всех ваших разговоров: о подставных тендерах, о «чёрной кассе», о премиях… и о том, что «вот бы все были немыми».

— Ты не имела права! — Виктор вскочил, голос его дрожал от ярости. — Это вторжение в частную жизнь! Незаконное прослушивание!

— Как и сокращение премий без основания, — спокойно ответила Алиса. — Как и подделка финансовой отчётности. Моя статья уже опубликована. Вот.

Она развернула экран планшета. Фотографии, аудиозаписи, сканы документов — всё было там. Марина из бухгалтерии побледнела, увидев свою подпись.

— И кому ты служишь, праведница? — процедил Виктор, понимая, что проиграл. — Ради сенсации? Думаешь, твой портал лучше?

Алиса немного помолчала, затем достала из сумки папку:

— Всё верно. Не знаю, кому я служу, — тихо сказала она. — Здесь — документы о ваших ежемесячных переводах в мой детский дом. Анонимные. Благодаря им многие дети получили лечение. Я не включила это в материал.

Виктор вздрогнул. Его взгляд впервые за весь день дрогнул, словно внутри произошёл какой-то внутренний сдвиг.

— Вы не святой и не злодей, — продолжила Алиса. — Просто человек с двойными стандартами. Как большинство. Но вот это… — она подняла папку с делом Светланы, — это выходит за рамки.

Светлана первой подошла к ней:

— Спасибо, — прошептала она. — Почему именно сейчас?

Алиса показала на свой кулон:

— Сегодня ровно год, как Лина ушла. Год, как ребёнок остался без матери.

Гул в зале стих. Виктор медленно опустился в кресло, уставившись в одну точку.

— Что теперь? — спросил кто-то.

— Теперь решать вам, — ответила Алиса, оглядывая зал. — Это ваша компания.

Когда зал опустел, остались только следы смятения: раскинутые стулья, недопитый кофе, одежда, забытая на спинках кресел. Одни уходили, демонстративно игнорируя Алису, другие — незаметно жали ей руку. Светлана задержалась дольше всех, говоря вполголоса.

— Ты всё это время играла роль?

Алиса смотрела на дождь, стекающий по стеклу, оставляя серебристые дорожки.

— Когда молчишь месяц, начинаешь слышать то, что обычно не слышишь, — повернулась она к Светлане. — И увидеть то, чего не замечаешь.

За дверью послышались тяжёлые шаги. Вошла Лена — дочь Виктора. Высокая, с его решительным подбородком, но с добрыми, материнскими глазами.

— Это ты разрушила всё, что строилось пятнадцать лет? — спросила она, не зло — скорее, устало.

— Я просто показала правду, — выпрямилась Алиса. — А всё остальное сделал ваш отец.

Лена сжала губы, потом неожиданно села, крутя на пальце обручальное кольцо.

— Он сейчас с юристами. Грозится судиться со мной, с тобой, с редакцией… — она устало покачала головой. — Но я видела часть этих документов ещё месяц назад. Догадывалась. Именно поэтому и привела тебя сюда. Хотя и не знала, кто ты на самом деле.

Алиса замерла, пытаясь осознать услышанное.

— Ты знала?

— Подозревала, — Лена провела ладонью по волосам. — Отец словно двумя масками ходит: дома один человек, в офисе — другой. Переводы в детский дом он делал с моего наследства — денег бабушки. Говорил, что это наш «совместный проект».

— Двойная жизнь, — тихо произнесла Алиса.

— Разве у кого-то она не такая? — горько усмехнулась Лена. — Ты ведь тоже сыграла свою роль. Идеально.

Они замолчали. За окном дождь усилился, барабаня по подоконнику, а город растворялся в серой мгле.

— Что теперь будет? — спросила Светлана, машинально прикладывая руку к животу.

— Акционеры требуют его отставки. Компаньоны разрывают контракты. Обычная история после скандала, — Лена пожала плечами, но затем неожиданно улыбнулась уголком губ. — Хотя сотрудники останутся. Особенно теперь, когда премии будут выплачены полностью. Из моего кармана, если понадобится.

Алиса чуть вздрогнула: — Ты будешь платить за ошибки своего отца?

— Нет, я буду исправлять то, что можно исправить, — твёрдо ответила Лена. — Совет директоров рассматривает возможность назначения меня временным управляющим.

Через две недели свежий выпуск делового журнала лежал на столе главного редактора «ПравдаОнлайн». На обложке — Лена с надписью:
«Феникс из пепла: как дочь спасает бизнес отца»

— Твоя статья была потрясающей, — редактор откинулся в кресле, повторяя старый жест Виктора. — Но вот эта история про наследницу — настоящий хит! Возьмёшь интервью на продолжение?

Алиса покачала головой: — Нет. Я увольняюсь.

— Что?! — редактор едва не подпрыгнул. — Почему? Тебе же премию дали, тебя даже на повышение собирались!

— Больше не хочу быть тем, кто только разрушает, — она встала. — Хочу создавать.

Когда вечером Алиса собирала вещи на своём рабочем месте, раздался звонок. Это была Светлана.

— Привет. Я тут подумала… У нас в отделе освободилась должность креативного директора. Как ты на это смотришь?

— Серьёзно? После всего, что случилось? — невольно рассмеялась Алиса.

— У тебя безупречный вкус и смелость говорить правду в лицо. Именно такой человек нам нужен. Лена согласна.

Алиса задумалась. Вернуться туда, где она играла чужую роль? Смотреть в глаза людям, которых сама же подставила под удар?

— Я подумаю, — наконец ответила она.

Через месяц Алиса уже сидела в своём новом кабинете креативного директора. На столе стояла фотография маленького мальчика — сына Лины, который теперь жил с бабушкой.

— Отец просил передать, — Лена положила перед ней конверт. — Он переехал в область, преподает маркетинг в колледже. Говорит, это не извинение — просто правильная вещь.

Внутри лежала квитанция о переводе в фонд поддержки матерей-одиночек и короткая записка:
«Имя вашей сестры будет на памятной табличке нового крыла».

Ещё через неделю курьер принёс Алисе аккуратный блокнот. Внутри — записка:
«Когда-то ты говорила за тех, кто не мог говорить сам. Теперь создавай истории, которые меняют мир к лучшему. В.С.»

На первой странице уже была сделана пометка от Лены:
«Проект социальной рекламы: Человек никогда не бывает только хорошим или только плохим. Но выбор делать добро есть у каждого. Каждый день.»

Алиса улыбнулась и начала набрасывать концепцию кампании — не той, которая разоблачает, а той, которая помогает увидеть лучшее в себе и других, спрятанное за ошибками.

Финальная мысль:

А вы смогли бы простить человека, который причинил боль? А себя — после того, как были неправы? Иногда самый сложный выбор — не между правдой и ложью, а между местью и милосердием.