Добей лежачего

― Дочь, ты забываешь, что у тебя двое детей! ― Зинаида Андреевна вытерла пот со лба старым выцветшим носовым платочком. ― Почему ты выделяешь только Карину?

― Потому что у Карины маленький ребенок. И второй на подходе. А жилья собственного нет. Ты же знаешь, что Кирилл крепко стоит на ногах. Поэтому ему твоя квартира не нужна.

После приступа жара Зинаида Андреевна почувствовала сильный озноб. Она завернулась в серый пуховый платок почти полностью.

― Я подумаю. А сейчас уходи, мне нужно отдохнуть. И пусть твой Генка ко мне вечером заедет.

― Думай, думай! ― Валентина разложила на тумбочке лекарства, которые уже совсем не помогали Зинаиде Андреевне. ― Только побыстрее. Сама понимаешь, что жить тебе осталось недолго. И мне хотелось бы решить все до твоего… ну, ты поняла. Карина должна стать полноценной хозяйкой квартиры уже сейчас, чтобы вопросы о наследстве не поднимались.

Валентина никогда не отличалась тактичностью. Вот и сейчас без особого стеснения намекала матери, что ее дни сочтены. Собственно, так и было. Запущенная болезнь не оставляла шансов на выздоровление. Врачи, озвучив диагноз, лишь развели руками. Ничего не поделать, жить Зинаиде Андреевне осталось всего несколько месяцев.

Обычно такие печальные события сплачивают семью. Каждый старается хоть как-то облегчить участь обреченного родственника. Но не в этом случае.

Валентина решила заняться квартирным вопросом, не дожидаясь ухода Зинаиды Андреевны.

* * *

― А вдруг мой братец припрется и потребует часть маминой квартиры? ― сетовала Валентина мужу Гене. ― Я тут с ней голову морочила столько лет, пока он по заграницам мотался. Так что наследство мое по праву.

― Валь, а не рано ли ты мать хоронишь?

― Да к черту сантименты! Если сейчас не действовать, можно остаться с носом!

― Послушай, твой брат уже тридцать лет живет за границей. Сдалась ему эта двушка с советским ремонтом. Перелет да нотариус дороже обойдутся. Он и к матери приехать попрощаться не может ― дорого.

― То-то же! Денег нет, поэтому отказываться от куска наследства он не будет. Это сейчас братец такой весь благородный. Нет, нужно быстренько оформить квартиру на Карину.

― Почему только на Карину? А как же Кирилл? ― возмутился Геннадий и тут же был послан в известном направлении.

Гену всегда удивляло отношение Валентины к их старшему. Когда они поженились, Кириллу было три года. Геннадий принял мальчишку как родного. А вот Валя больше напоминала мачеху: излишне отчитывала даже за самую маленькую провинность, редко была к нему добра и ласкова. А еще часто винила в собственных неудачах. Наверное, сын напоминал о прошлых отношениях. Вот и отыгрывалась.

Когда на свет появилась Карина, стало еще хуже. Дочери ― вагон внимания, а Кирилла словно не существовало.

Недолюбленный Кирилл рано выпорхнул из родительского гнезда, выучился, нашел неплохую работу. Потом женился, взял квартиру в ипотеку и планировал пополнение семейства. И полностью прекратил общение с Валентиной.

Избалованная Карина тоже рано ушла из дома. В восемнадцать спешно вышла замуж за «самого лучшего мужчину на свете», у которого имелись богатенькие родители, иномарка и съемная квартира в центре города. Вот только брак продержался недолго, а на память «самый лучший мужчина» оставил Карине наследника.

Та погоревала немного, а потом отправилась «восстанавливать душевное равновесие» по местам силы (она увлекалась эзотерикой), оставив отпрыска родителями. Через полгода скитаний Карина вернулась с новым женихом.

Геннадий пытался объяснить дочери, что ей сейчас нужно думать о воспитании ребенка и собственной реализации в жизни, и совершенно необязательно искать утешения в объятьях очередного ухажера. Но все без толку. Тем более Валя встала на ее сторону.

По счастливой случайности, потенциальный зять имел собственную жилплощадь и неплохо зарабатывал. Упустить такого выгодного жениха было бы преступлением.

Правда, в этот раз до ЗАГСа дело не дошло. Роман продлился всего пару месяцев и закончился в тот момент, когда Карина объявила о своей беременности.

― Это ты виноват! ― Валентина тогда нашла крайнего в лице Гены.

― А я тут причем?!

― Ты ничего Карине не дал! Ни квартиры, ни машины, ни образования. А теперь она с прицепом. Двойным. Об удачном замужестве можно забыть!

Гена промолчал. Да, он всю жизнь трудился обычным слесарем, часто пропадал на шабашках. Не миллионер, конечно, но от голода его семья не страдала. Дохода хватало на содержание двоих детей и Валентины, которая нигде никогда не работала.

― Послушай, ― Геннадия все сильнее раздражали претензии жены. ― Я предупреждал ее, что нельзя вешаться на первого встречного. Хотели лучшей жизни? Так, может, нужно не спонсора искать, а работу? Как Кирилл!

― Не понимаю, почему ты всегда ставишь в пример Кирилла? Он вообще тебе не родной.

― Я его усыновил и вырастил. Роднее не бывает, ― выпалил Геннадий и приготовился выслушать в свой адрес очередной поток гадостей.

― Да, вырастил неблагодарного сына. Он ни разу не помог Карине, ― начала было Валентина, но ее прервал телефонный звонок.

Соседка сообщила, что у Зинаиды Андреевны случился приступ, и ее увезли в больницу. Скандал пришлось отложить.

К сожалению, измученный болезнью организм в этот раз не справился. Приступ оказался фатальным.

* * *

Проститься с Зинаидой Андреевной пришли только самые близкие и пара соседей. Первое время, как это водится, вспоминали, поминали, грустили. А потом Валентину понесло. Не стесняясь посторонних, она принялась обсуждать грандиозные планы на наследство:

― Значит так, Кариночка, завтра начинаем здесь косметический ремонт. Так что через неделю сможешь заехать в чистенькую квартиру.

― Валя! Мы пару часов назад похоронили твою мать! Прояви хоть толику уважения! ― возмутился Геннадий. Но Валентина лишь фыркнула:

― Ей уже все равно! А Карине с двумя детьми жить негде.

― Но ведь наследство еще не оформлено, ― вмешалась в разговор соседка и тут же об этом пожалела: Валентина посмотрела таким испепеляющим взглядом, что слова, вместе с бутербродом, застряли в горле.

― Не ваше дело, что и как оформлено. Если по справедливости ― квартира должна достаться Карине. Мать еще при жизни хотела все на нее переписать.

― Не хотела, ― Геннадию надоело слушать враки. ― Ты ее заставляла так сделать.

― И правильно делала. Чтобы некоторые, ― Валентина кивнула на соседей, ― не поднимали вопрос о наследстве. Дай им волю, они бы братца моего сюда поселили. Так вот шиш вам! Квартира по праву принадлежит Карине. Все остальное ― формальности.

― Ошибаешься, ― Геннадий подошел к старенькому серванту и извлек оттуда серую бумажную папку с пожелтевшими завязками. ― Эта жилплощадь Карине не принадлежит.

― Как это? ― в один голос вскрикнули Валентина и Карина.

― Вот так! ― Геннадий достал из папки какой-то документ и протянул жене. ― Смотри сама.

― Что это такое?

― Дарственная. Зинаида Андреевна при жизни подарила свою квартиру тому, кого считала более достойным. И это, как видишь, не Карина.

― И ты… Ты все знал? Как вы это провернули?!

― Ничего мы не «провернули». Просто ты настолько достала Зинаиду Андреевну, что она решила поступить так, как сама считала нужным. И обратилась ко мне за советом и помощью. Оказалось, что в этом вопросе наши мысли сходятся. А дальше дело за малым: я нашел нотариуса, тот оформил дарственную. Так что все по закону, ― Геннадий выхватил документ из рук Валентины и протянул его Кириллу ― он, конечно, тоже пришел на похороны. ― Сынок, теперь ты здесь хозяин. Бабушка подарила квартиру тебе.

― Мне? ― Кирилл не смог скрыть удивления. Всю жизнь он чувствовал себя лишним в этой семье. Нет, бабушку Кирилл любил и отца уважал. Но всегда всем заправляла Валентина. А для нее он был пустым местом, недостойным даже доброго слова, не то что квартиры. И с годами он настолько к этому привык, что даже не надеялся получить что-то.

― Вы что натворили? ― Валентина кипела от злости и отчаяния. ― У Кирилла уже есть квартира! Так, сын, завра же займемся заменой документов. Все отдашь сестре.

― Это еще почему? ― Кирилл неожиданно для себя удовлетворенно усмехнулся и гордо приподнял подбородок. ― Раз бабушка так хотела, значит, так и будет. Моя квартира куплена в ипотеку. Эту продам ― часть долга погашу. Или оставлю и буду сдавать. Хорошая прибавка к зарплате. У меня жена в положении, и лишний доход не помешает. Да и вообще, почему я оправдываюсь?

― Да как ты смеешь! ― Валентина схватилась за сердце и рухнула в обморок.

* * *

Неделю Валентина провела в больнице с гипертоническим кризом. Все это время она упорно пыталась дозвониться до Кирилла, но тот не брал трубку.

― Да что он себе думает! ― жаловалась Валентина Геннадию, когда тот ее навещал. ― Это все твое воспитание!

― Или отсутствие твоего. Ты всю жизнь игнорировала сына. Вот и получила.

― Он должен был вырасти мужиком, а не мямлей, которому нужно нос до старости подтирать.

― Поздравляю, он вырос мужиком. Только без матери. Вот и осталась ты с Кариной у разбитого корыта.

― Хорош мужик! Сестру выгнал на улицу. Бессовестный, как и его биологический папаша.

Спорить с Валентиной не были никакого смысла. Геннадию ничего не оставалось, как озвучить еще одну новость:

― Валь, я подаю на развод, ― сказал он устало, без эмоций. ― Можешь кричать, крушить все вокруг ― это ничего не изменит. Ты всю жизнь меня клевала: мало зарабатываю, на юга не вожу, машины нет. И Карина полностью скопировала твое поведение. Я для вас чужой.

― Но как же я теперь одна? ― казалось, впервые в жизни Валя искренне испугалась. ― Скоро у Карины родится второй ребенок, мы не справимся…

― Не переживай, деньгами я помогу. Но жить с вами тошно.

― Трус! Испугался трудностей! Наследства нас лишил, а сейчас еще и на раздел имущества подашь? Давай, добей лежачего!

― Мне тебя жаль, Валя. Ты со своим имуществом как одержимая, ей-богу. Знаешь, я верю, что Кирилл поступит правильно и поделится с сестрой. А мне твое имущество и даром не сдалось. Сниму комнатку ― мне одному хватит. Бывай.

* * *

За окнами вовсю бушевал май. Кусты сирени стояли в полном цвету, наполняя воздух сладким, пьянящим ароматом. Крупные пальчатые листья величественных каштанов создавали прохладную тень вдоль витиеватых парковых аллей.

Валентина неспешно прогуливалась с коляской, в которой мирно сопел младший внук. Хорошо, что старший сейчас в детском саду. Он такой непоседа, что за ним нужен глаз да глаз. Жаль, что растет без матери.

Карина в поисках женского счастья через два месяца после родов уехала с подругой заграницу. И полгода от нее приходили лишь короткие сообщения вроде: «заряжаюсь энергией в горах», «грущу под шум теплых волн», «познаю дзен в сосновой роще». Валентина надеялась, что рано или поздно Карина вернется к детям. А пока полностью взвалила на себя заботу о внуках.

Геннадий после развода, как и обещал, помогал финансово. Но теперь Валентина мечтала не о деньгах, а о человеческом тепле, и участии. Одиночество съедало изнутри так сильно, что хотелось выть. Всю жизнь Валя была уверена: ее поступки напрямую ведут к общему благополучию. Но эффект оказался совершенно противоположным ― ветреная дочь и уставший от претензий муж без сожаления бросили Валю наедине с собственными тяжелыми мыслями.

А к сыну Валентина по-прежнему оставалась равнодушной. Она предприняла еще несколько безуспешных попыток «вразумить» Кирилла, но тот ответил лишь: «Яблоко от яблоньки недалеко падает» и заблокировал ее номер.

― Причем тут яблонька, ― бубнила Валентина себе под нос. ― Я бы никогда так не поступила!

Осознать истинную причину происходящего у Вали так и не получилось.