Мать мужа считала чужое общим, а свое – только своим

— Кто съел нашу праздничную курицу?! — вслух возмутилась Елена. — Только что курица была тут.

Женщина стояла перед открытым холодильником и ничего не могла понять. Еще совсем недавно на полке лежала фермерская курица, приготовленная аккурат к пятой годовщине свадьбы. Сейчас ее там не было!

Елена закрыла дверцу холодильника и крепко задумалась.

— Да не может быть… — пробормотала она. — Даже Татьяна Даниловна не настолько…

Звук телевизора из гостиной стал чуть громче, и Елена на автомате направилась туда. Свекровь Татьяна Даниловна сидела в своем любимом кресле, небрежно откинувшись на спинку. На журнальном столике подле нее стояла тарелка с обглоданными куриными косточками.

— Мама… — спокойно начала Елена. — А где курица? Та, которую я… Ну, которую к годовщине покупала?

— Какая курица, Леночка?

Татьяна Даниловна даже не повернула головы. Она увлеченно смотрела в экран телевизора, где шла передача про здоровье. Елена подошла к телевизору, убавила звук и встала перед ним так, чтобы заслонить изображение.

— Ну что еще? — недовольно и возмущенно пробасила свекровь, наконец взглянув на невестку.

— Татьяна Даниловна, — проговорила Елена, — час назад в холодильнике лежала приготовленная мной фермерская курица.

— И? — недоуменно захлопала ресницами свекровь.

Елена выдохнула и мысленно призвала себя к спокойствию.

— Я ее запекала к нашей с Димой годовщине.

— А-а-а, ты про ту курочку! — протянула Татьяна Даниловна. — Ой, знаешь, Леночка, я тут… Ох… Понимаешь, я весь день ничего толком не ела, давление с утра скачет, голова кружится, предобморочное состояние какое-то. А она так аппетитно в холодильнике лежала, прямо глаз радовала… Ну я и съела. Не всю, конечно, боже упаси, все бы в меня и не влезло. Остальное я по контейнерам разложила, чтобы удобнее было… Что ты на меня так смотришь?

Елене столько всего хотелось сказать свекрови, но она постаралась взять себя в руки и негромко вымолвила:

— Как вы могли? Это же к праздничному столу было…

— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась свекровь. — Мы одна семья, живем в одном доме. Все у нас должно быть общим. Так меня еще моя свекровь учила, царствие ей небесное. Мудрая была женщина.

— Но вы же знали… — Елена никак не могла успокоиться. — Вы же видели, как я ее покупала. Слышали, как я Диме говорила, что приготовлю сегодня что-то особенное. Ну как вы могли-то? Ну, Татьяна Даниловна! Ну у нас же годовщина сегодня!

— Годовщина, говоришь? — усмехнулась Татьяна Даниловна. — А я-то думала, вы про нее совсем забыли. Ни цветов с утра не видно, ни подарков. И все на работе оба пропадаете, некогда вам про семью думать. А теперь вот ты… из-за какой-то курицы мне голову морочишь. А я больной человек! У меня давление, мне нельзя волноваться!

Татьяна Даниловна потянулась к стакану с водой, и Елена заметила, как дрожат ее руки. Ну вот, опять… при любом неудобном разговоре у свекрови тут же начинались проблемы с сердцем.

***

Домой с работы вернулся Дмитрий. Услышав в коридоре громкие голоса матери и жены, он заглянул в гостиную.

— Что здесь происходит? — спросил он. — Почему вы так кричите? Лена, мама, что случилось?

— Димочка! — Татьяна Даниловна мгновенно преобразилась, и в ее голосе зазвучали страдальческие нотки. — Димочка, родной, как хорошо, что ты пришел… Твоя жена устроила мне такой скандал… Из-за какой-то курицы кричит на меня уже который час! И даже больное сердце мое не щадит…

Дмитрий растерянно посмотрел на жену, потом перевел взгляд на мать.

— Лен, что случилось? — тихо спросил он.

— Дима, у нас тут казус, — вздохнула Елена. — Мама съела нашу курицу! Просто взяла и съела, даже не спросив!

— Не всю! — встряла свекровь. — Только грудку и ножку одну. Остальное разложила по контейнерам. Да было бы из-за чего огород городить!

Она перевела взгляд на невестку и добавила:

— В общем доме все общее. А вы тут устраиваете мне сцены. В мои-то годы, с моим-то сердцем…

Елена посмотрела на мужа, потом на свекровь и поняла, что если сейчас же не уйдет, то непременно скажет что-то такое, о чем потом будет жалеть всю свою жизнь.

— Так, ладно. Сбегаю пока в магазин, — проговорила она и направилась к выходу.

— Лена, подожди… — попытался остановить ее Дмитрий.

— А ты собирайся, — сказала она через плечо, — раз дома отпраздновать годовщину не получается, в кафе хоть пойдем посидим.

Женщина быстро собралась и вышла на лестничную площадку. И тут зазвонил ее телефон.

Она тяжело вздохнула.

— Короче говоря, зарплаты сокращаются на тридцать процентов. Я понимаю, что это удар, особенно сейчас, когда все кругом дорожает, но альтернативой является полное закрытие клиники. Хотела вас предупредить. Сама только что узнала…

Елена остановилась посреди лестничного пролета. В глазах потемнело, ноги подкосились, и она крепко ухватилась за перила, чтобы не упасть.

— Вот это… новость, — пронеслось у нее в голове.

— Елена Васильевна, мне очень, очень жаль, — голос директора в трубке казался далеким и ватным. — Я понимаю, у вас семья… Если… Одним словом, если вы найдете что-то лучше, я, конечно же, дам вам самые лучшие рекомендации.

Когда начальница отключилась, Елена еще долго приходила в себя.

— Минус тридцать процентов… — думала она, выходя на улицу. — Это же… Это же все! Это конец всем нашим планам снять отдельную квартиру!

То есть, жить они с мужем теперь будут с Татьяной Даниловной. И сколько это продлится — одному богу известно.

***

Несмотря на потрясение, Елена решила, что годовщина есть годовщина, отменять торжество глупо. Когда они с мужем отправились в кафе, Елена все ему рассказала.

— М-да… — произнес Дмитрий. — Ну ничего. Значит, потуже затянем пояса и…

Тут он заметил взгляд жены и торопливо произнес:

— Слушай, Ленок. Ты, это…прости маму, пожалуйста. Она… Ну, не подумала. Но она реально не хотела тебя расстраивать…

— Да, конечно, верится с трудом только, — суховато отозвалась Елена.

Разговор как-то не клеился. Елена не могла перестать думать о своей урезанной зарплате, и Дмитрий, в конце концов, оставил попытки как-то ее расшевелить.

— Годовщина, бесспорно, удалась, — подумала Елена с тоской.

Домой супруги тоже возвращались молча.

***

Когда они поднялись в квартиру, Татьяна Даниловна встретила их в коридоре.

— Ну, наконец-то! — воскликнула она. — Димочка, я уж думала, что-то случилось. Ты же знаешь, как я переживаю, когда тебя долго нет…

— Мам, ну чего ты? Мы просто посидели немного в кафе, — устало отозвался он.

— Ах да, ваша годовщина… — Татьяна Даниловна посмотрела на сына с легким упреком. — А мне плохо было весь вечер, сердце болело, а ты даже не зашел меня проведать перед уходом…

— Прости, мама, — виновато сказал мужчина, — забыл.

— Ты всегда про меня забываешь, — ворчливо отозвалась мать.

Елена повесила куртку на крючок и пошла в спальню. Отчего-то женщине казалось, что ее проблемы станут еще серьезнее.

***

— В общем доме все общее! — голос свекрови гремел на всю комнату. — Я здесь хозяйка! А ты никто, звать тебя никак!

Елена хотела было достойно ответить и… проснулась.

Несмотря на то, что вчера они с мужем почти не выпивали, голова у нее была тяжелая. А еще тяжелее было на сердце.

Дмитрий уже встал и было слышно, как он возится на кухне. А она еще какое-то время лежала в постели, уныло смотрела в потолок и вспоминала вчерашний вечер.

Похищенная курица. Кафе вместо домашнего ужина. Сокращение зарплаты. И эта фраза, которая снова прозвучала в сегодняшнем кошмаре — «в общем доме все общее»…

Елена встала и пошла завтракать. Поздоровавшись с мужем, она вдруг обнаружила, что нет хлеба. Помня о вчерашних словах Татьяны Даниловны про «общий дом», Елена заглянула в отсек, где свекровь хранила свои продукты, и взяла два ломтика черного хлеба.

— Что ты делаешь? — прозвучал у нее за спиной голос свекрови.
— Беру хлеб, — спокойно ответила Елена.
— Мой хлеб, — свекровь нажала на слово «мой» и сощурилась.
— Эм… Ну да. Вы же сказали вчера…
— Да как ты смеешь лезть в мои продукты?! — возмутилась свекровь. — Это моя еда! Я ее покупала на свою пенсию! На свои кровные! Немедленно положи мой хлеб на место!
Елена повернулась к ней лицом, все еще держа в руках ломтики хлеба.

— Татьяна Даниловна, — сказала она очень спокойно, — вчера вы доступно объяснили мне, что в общем доме все должно быть общим. Я ведь правильно поняла ваши слова?

— Не умничай! — холодно сказала Татьяна Даниловна. — Мое — это мое! Мои продукты, моя квартира. А ваше с Димой — это ваше! И чтобы больше не смела трогать мои вещи!

— Понятно, — проговорила Елена. — Ну что же… Очень даже справедливая система, ни убавить, ни прибавить.

Она аккуратно положила хлеб обратно и закрыла дверцу.

— Все, Дим, — сказала она мужу, который сидел с несчастным видом и переводил умоляющий взгляд с матери на жену и обратно, — я на работу.

— Как на работу? — вскинулся тут он. — Уже? Но ты же не позавтракала!

— Ничего страшного, позавтракаю на работе.

***

В обеденный перерыв Елена зашла в хозяйственный магазин и купила небольшой навесной замок. Продавщица, пожилая женщина с усталыми глазами, посмотрела на Елену с любопытством.

— Замочек хороший, — сказала она. — Надежный. А, позвольте спросить, для чего вам?

— Для кухни, — честно ответила Елена.

Продавщица кивнула с пониманием.

— Ну да, бывает… У меня та же проблема дома, что ни положишь, все исчезает.

Вечером, когда вся семья была дома, Елена спокойно прошла на кухню и повесила замок на дверцу шкафчика, где хранила их с Димой продукты.

— Это что еще за такое?! — возмутилась Татьяна Даниловна. — Как это вообще понимать?!

— Очень просто, — ответила Елена. — Раз у нас тут каждый за себя, то я буду хранить то, что покупаю на свои деньги.

— Дима! — завопила Татьяна Даниловна. — Димочка, беги сюда немедленно! Посмотри, что творит твоя жена!

Растерянный и напуганный Дмитрий тут же появился на кухне.

— Лена, что происходит? Мама, что случилось?

— Твоя жена, — побагровевшая Татьяна Даниловна задыхалась от злости, — замки на шкафы вешает! В моем собственном доме она вдруг стала хозяйкой! Меня, твою родную мать, из моей же кухни выживает!

— Татьяна Даниловна, — спокойно сказала Елена, — вы же сами объяснили, что ваше — это ваше, а наше — это наше. Ну вот я и…

— Да как ты смеешь?! — заревела Татьяна Даниловна и вдруг схватилась за сердце. — Ай, сердце… Ай, не могу… Дима, у меня приступ… вызывай скорую…

И она осела на стул, тяжело дыша и прижимая руку к груди.

— Мама! — Дмитрий кинулся к ней. — Мамочка! Лена, вызывай скорую!

— Не переживу я этого унижения… — стонала Татьяна Даниловна. — Невестка замки на моей кухне вешает… Ох…сердце не выдерживает…

Скорая выявила небольшое повышение давления. Тем не менее, Татьяна Даниловна настояла на том, что ее нужно срочно отвезти в больницу.

***

Пока Татьяну Даниловну осматривали врачи, Дмитрий нервно ходил по коридору, а Елена сидела в кресле и спрашивала себя, что она тут, собственно, делает. Для сопровождения Татьяны Даниловны хватило бы и одного Дмитрия… Она-то что тут забыла?!

Мимо нее уже несколько раз прошел туда-сюда какой-то мужчина лет пятидесяти с небольшим. Каждый раз он пристально смотрел на нее, словно хотел что-то спросить, но не решался.

— Простите… — наконец смущенно начал он. — Я тут краем уха слышал знакомое имя… Вы, случайно, не родственница Татьяне Даниловне?

Елена усмехнулась про себя.

Как же, краем уха он слышал… Свекровь так голосила, что ее, вероятно, было слышно на другом конце города!

— Родственница, — улыбнулась женщина, — я ее невестка.

— Вот оно как… — ответно улыбнулся он и вопросительно посмотрел на кресло рядом. — Вы позволите?

— Да, конечно.

Мужчина сел рядом и представился:

— Сергей Михайлович Дорохов. Много лет назад я работал с Татьяной Даниловной.

— Очень приятно, — отозвалась Елена.

Они немного помолчали, а затем Сергей Михайлович сказал:

— А что… она так с сердцем и мучается?

Елена пожала плечами, и он вдруг подался вперед:

— Видите ли… — неуверенно начал он. — Когда я услышал ее голос… Ну, когда она говорила про замок на кухне и про сердце, у меня возникло… что-то вроде дежавю.
Елена тут же навострила уши.

— Очень интересно, однако, — пронеслось у нее в голове.

— Понимаете, я много лет наблюдал… Как бы это сказать… — он замялся. — Одним словом, когда на работе нужно было принять какое-то непопулярное решение, у Татьяны Даниловны тут же случался приступ… Ну и все сразу же соглашались. Лишь бы только не расстраивать больную женщину, понимаете? А если кто-то осмеливался с ней не согласиться, опять начинался приступ. Когда ее критиковали, тоже мы наблюдали приступ…

— И что, врачи ничего не находили?

— Ну мне это лично не докладывали, — улыбнулся мужчина. — Но, насколько я знаю от общих знакомых, сердце у нее здоровее некуда.

Елена сидела и переваривала услышанное.

— Сергей Михайлович, а… для чего вы мне все это говорите? — спросила она.

Он вдруг умолк. Потом тяжело вздохнул и нерешительно продолжил:

— Потому что… Потому что когда-то я был по уши влюблен в нее. Безнадежно и безответно. И она… Она умела этим пользоваться. Когда ей что-то было нужно от коллектива, она обращалась ко мне, а я… Я готов был на все.

— А сейчас?

— Сейчас я понимаю, что потратил лучшие годы жизни на женщину, которая использовала мои чувства как инструмент. И… мне очень не хотелось бы, чтобы вы, молодая семья, повторили судьбу ее мужа.

— Ее мужа? — удивленно подняла брови Елена — Отца Димы? А что с ним не так?

— А что вы об этом знаете? — улыбнулся Сергей Михайлович.

— Все, что я знаю, мне рассказывал муж, — отозвалась женщина. — А он, видимо…

— Узнал об этом от матери.

— Ну да. Короче, насколько я знаю, он ушел от Татьяны Даниловны к другой женщине, — сказала Елена.

Говорила она неохотно, обсуждать чужую личную жизнь, даже если речь шла о свекрови, ей было неприятно.

Сергей Михайлович покачал головой.

— Ее муж Анатолий был прекрасным архитектором. Мы с ним не дружили, но приятельствовали. Наши пути, в конце концов, разошлись, но… Короче говоря, года четыре назад мы с ним встретились и разговорились. Заговорили о Тане и… он сказал мне совсем другое. Никого он не бросал. Он ушел от… От такого вот психологического воздействия, манипуляции, проще говоря. А она в отместку много лет блокировала все его попытки увидеться с сыном.

— С сыном? С Димой?

— Да, с ним, — сказал Сергей Михайлович.

В этот момент на горизонте появилась сама Татьяна Даниловна в сопровождении Дмитрия. Увидев Елену и Сергея Михайловича, она резко остановилась.

— Сережа? — она растерянно улыбнулась. — Это вы?
— Он самый, — мужчина поднялся и посмотрел ей в глаза, — больница, конечно, неподходящее место для таких слов, но тем не менее, я рад вас видеть.
— Взаимно. А вы…
— Я здесь по личным делам. А как ваше самочувствие?
— Плохо! — отрезала она. — Очень плохо! У меня сердце больное, а мне отказывают в госпитализации! Я буду жалобу писать. Так, все, Дима, Лена, идемте домой. Мне нужен покой.
Елена тепло попрощалась с Сергеем Михайловичем и последовала за родственниками.

***

А дома разразился грандиозный скандал.

— Ты специально встречалась с этим… С этим типом! — кричала Татьяна Даниловна на Елену. — Вы с ним заодно! Вы сговорились против меня! Обсуждаете за моей спиной мою личную жизнь! Да как вам только не стыдно?

— Татьяна Даниловна, это была случайная встреча… — оправдывалась Елена.

— Не верю! Вы сидели рядом и чирикали, как голубки! Обо мне! А все для того, — бушевала она, несмотря на робкие попытки сына успокоить ее, — чтобы очернить меня в твоих, Дима, глазах! Ах, мое сердце…

— Вот именно, мама, сердце, — ворковал Дмитрий. — Тебе нельзя волноваться. Пойдем, я помогу тебе лечь.

Елена ушла на кухню и села за стол. Она догадывалась, что истерику свекровь закатила неспроста. Значит, она чего-то боится.