Отучила свекровь рыться в чужом шкафу

Дарья аккуратно развешивала только что постиранное белье на балконе их уютной двушки.

Запах свежести от вещей смешался с ароматом утреннего кофе. Казалось бы, чем не идиллия.

Однако в воздухе висело невидимое напряжение, поселившееся с тех пор, как они переехали сюда три месяца назад, и имя ему было Нина Евгеньевна.

Свекровь жила в соседнем районе, но, несмотря не удаленность, наведывалась почти ежедневно.

Под предлогом “помочь”, “принести пирожков” или просто “навестить сыночка”.

И неизменно, пока Дарья была на работе или в душе, а Стас – на кухне, Нина Евгеньевна совершала свой ритуал: методично осматривала все шкафы, ящики комода в спальне, даже заглядывала в ванную косметичку.

После ее походов Дарья вздыхала, обращаясь к Стасу, который читал новости на кухне:

– Стас, опять твоя мама шарила по моим вещам. Что она там вечно ищет? Мои новые колготки лежали в коробке в комоде. Сейчас они… расправлены поверх всего. И пачка стрингов, которую я прятала в глубину шкафа в ванной, теперь на виду…

Станислав, оторвав взгляд от телефона, виновато пожал плечами:

– Даш, ну может, она просто искала что-то? Может, полотенце чистое? Или пакет для пирожков? Не придумывай.

Дарья раздраженно всплеснула руками и осуждающе посмотрела на мужа, понимая, что он выгораживает Нину Евгеньевну.

– Полотенца лежат в прихожей на виду, Стас! Она каждый раз копается в моих вещах! В нижнем белье, в косметике, в моих документах… Это же личное пространство! Я чувствую себя мухой, которую рассматривают под микроскопом!

Станислав почесал затылок. Он не знал, как еще оправдать мать:

– Она же не со зла… Она просто… привыкла все контролировать. Заботится так. Ты же знаешь, мой папа рано умер, она одна меня поднимала. Для нее это дом, где все “ее”.

– Здрасте, приехали! – возмутилась Дарья. – Это наш дом, Стас. Она не имеет никакого права здесь лезть туда, куда ей не разрешали. Я же, когда прихожу к ней, так не делаю! Надо что-то с этим делать…

Идея, как отвадить у свекрови моду рыться, где попало, родилась у женщины после особенно наглого случая, когда она застала Нину Евгеньевну за изучением ее старого школьного дневника, найденного на антресолях.

Решение было радикальным, но казалось единственно верным. Дарья ничего не сказала мужу, а позвонила свекрови и напросилась в гости.

– Хочу ваши выкройки посмотреть, у вас же их куча, – соврала на ходу невестка.

– Я могу принести, – уверяла ее Нина Евгеньевна. – Вместе и посмотрим. А ты шить собралась?

– Ваши папки только на такси везти, – отшутилась Дарья, давая понять, что все равно приедет. – Мне для подруги нужно.

Спустя час невестка уже стояла перед дверью квартиры свекрови. Нина Евгеньевна встретила ее пирожками с капустой.

– Пошли чай пить! – пригласила на кухню жену сына пожилая женщина.

Дарья поплелась за ней, а спустя полчаса неожиданно сослалась на то, что у нее крутит живот.

– Где туалет у меня, помнишь? А чего это у тебя? Пирожки свежие… – затараторила женщина.

Дарья пожала плечами и, вскочив со стула, поспешила по коридору, свернув за углом.

Нина Евгеньевна стала тревожиться по поводу отсутствия невестки через двадцать минут.

– Дарья, Дашечка, как ты? Все хорошо? – позвала свекровь, подойдя к двери туалета.

Однако ответа не получила. Еще раз позвав, она легонько постучала в дверь. В ответ – тишина.

Не на шутку занервничав, Нина Евгеньевна взялась на ручку и потянула на себя – пустота.

– Дашенька, ты где? – женщина в полном недоумении стала крутиться по сторонам. – Ушла что ли? – добавила она и поспешила в прихожую.

Увидев кроссовки Дарьи, свекровь еще больше растерялась. Она стала обследовать каждую комнату.

В своей спальне женщина неожиданно обнаружила невестку. Та преспокойно стояла у ее платяного шкафа и рылась там.

– Даша, ты чего здесь делаешь? Зачем? – растерянно всплеснула руками Нина Евгеньевна.

– Решила посмотреть ваши вещички, а то вы мои каждый свой визит проверяете… Я и подумала, а чего бы и нет? – спокойным тоном ответила женщина.

По лицу свекрови она молниеносно поняла, что та сильно растерянна и недовольна ее поведением.

– Ты же в туалет пошла… – проворчала Нина Евгеньевна. – Давай… пошли на кухню пить чай…

– Подождите, у меня к вам парочка вопросов! – Дарья потянулась на полку и достала оттуда панталоны с начесом. – Как вы такое носите? Это уже давно не модно…

– Зато тепло зимой, – на автомате ответила смущенная свекровь и густо покраснела.

– С такой-то дыркой? – невестка фыркнула и сунула палец в небольшую дырочку у панталонов сбоку.

После этого вопроса лицо Нины Евгеньевны стало багровым от гнева. Она подскочила к Дарье и вырвала из ее рук свое нижнее белье.

– Не смей… трогать… чужое! Кто тебе… дал право? – задыхаясь чуть ли не на каждом слове, проговорила женщина.

– А вам? Что вы ищете в моем шкафу? Свои вещи? Думаю, их там нет! Точнее, уверена, что нет!

– На выход! – неожиданно для самой себя выпалила Нина Евгеньевна и указала на дверь. – Я такого в своем доме не потерплю!

– Почему я должна терпеть? – спросила женщина, продолжая стоять на месте. – В моем шкафу намазано медом?

– Вон! – свекровь не ответила на вопрос невестки и снова ткнула пальцем в сторону двери.

– Вы не обижайтесь, я показала вам наглядно, как мне неприятно знать, что вы шарились в моих вещах, – строгим тоном проговорила Дарья и вышла из комнаты.

Нина Евгеньевна провожать ее не пошла. Вместо этого она позвонила Станиславу и пожаловалась на выходку невестки.

– Мама, ну как бы… ты тоже не права… прости…

Нина Евгеньевна, ничего не ответив и не возразив сыну, молчком сбросила звонок.

Около двух недель женщина не звонила и не приносила пирожки. Стас сам звонил ей – мать отвечала холодно, односложно, говорила, что занята, и бросала трубку.

Он приходил в гости – она была формально вежлива, но держалась отстранено, как с дальним знакомым.

Стас ходил мрачнее тучи, а Дарья, хоть и добилась своего – навязчивые визиты прекратились, – почувствовала себя виноватой и опустошенной.

– Стас… Я не хотела, чтобы все так закончилось. Я просто… хотела, чтобы она поняла…

– Поняла? Ты ее унизила, Даша. В ее же доме. Рылась в ее нижнем белье, как она – в твоем. Ты опустилась до ее уровня, а то и ниже…

– А как надо было?! Молчать? Терпеть? Ты же видел, что она не слышала моих слов!

Станислав встал с дивана и, подойдя к окну, уставился на пустынную улицу, освещенную редкими фонарями.

– Надо было искать другой способ, а ты пошла на войну. Поздравляю, ты выиграла сражение, ценой… вот этого, – он махнул рукой в сторону тишины, в сторону отсутствия звонков. – Довольна? Мама… она не умеет проигрывать, и простить такое для нее почти невозможно.

Прошла еще неделя. Дарья попыталась позвонить Нине Евгеньевне сама – та трубку не взяла.

Однажды вечером раздался стук в дверь. Не звонок, а именно стук – нерешительный, тихий.

Дарья подошла к дверному глазку, а потом – на цыпочках к мужу и прошептала:

– Это… она… Нина Евгеньевна.

Станислав почти бегом побежал открывать, боясь, что мать может передумать и уйти.

– Привет, мама! – он радостно распахнул дверь, приглашая ее войти.

– Возьми, – произнесла она ровным, холодным тоном и протянула ключи Стасу. – Мои вещи… у тебя… в старой коробке на антресоли. Отдашь когда-нибудь или выбросишь, – она сделала шаг назад, явно не собираясь заходить.

– Мам, заходи… давай поговорим… – растерянно проговорил Станислав.

Нина Евгеньевна резко перебила сына и посмотрела на него с ледяной обидой.

– Говорить не о чем, Станислав. Ты сделал свой выбор. Ты разрешил… ей… – она кивнула в сторону Дарьи, не называя по имени, – оскорбить меня в моем доме. Рыться в моем… – женщина сглотнула, не договорив про панталоны. – Я твоя мать… или была. Теперь я просто Нина Евгеньевна. Живите счастливо.

Мать резко развернулась и направилась к лифту. Стас застыл на пороге, сжимая в руке ключи.

Как только она зашла в лифт, Станислав захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.

– Все. Теперь точно все, – его голос был пустым. – Ты добилась абсолютной неприкосновенности, Даша. Поздравляю. Мама… она только что официально от нас отказалась… от меня.

Лишь через полгода Станислав наконец-то смог простить жену, но с матерью примирения так и не произошло.