Родственники требовали часть наследства

Артем и София явились снова, теперь уже со «свидетелями» — какой-то растрепанной женщиной из соседнего подъезда.

— Вот, знакомься, — торжествующе объявил Артем. — Галина Петровна видела, как ты с тетей обращалась! А ты думала, никто ничего не узнает?

Галина Петровна, пахнущая перегаром и явно получившая деньги за показания, начала бормотать что-то про крики и плохое обращение.

— Женщина, — спокойно сказала Лариса, — вы хоть знаете, как звали мою тетю?

— Ну… как… Татьяна… Павловна? — неуверенно ответила «свидетельница».

— Семеновна, — поправила Лариса. — Татьяна Семеновна. И жила она не в том подъезде, где вы меня якобы видели.

Галина Петровна смутилась, стала путаться в показаниях. Вскоре стало ясно, что она вообще ничего не знает ни о тете, ни о Ларисе.

— Все ясно, — сказала Лариса. — Убирайтесь все трое. И больше не приводите подставных свидетелей.

Подготовка к суду шла тяжело. Лариса собирала справки, ездила по врачам, просила знакомых дать показания. Денег катастрофически не хватало — большая часть сбережений ушла на адвоката.

Она экономила на всем, покупала самые дешевые продукты, ходила пешком вместо метро, отказывалась от всех развлечений. По ночам не спала, мучаясь вопросом, а вдруг проиграет? Вдруг суд поверит Артему и Софии?

***

Нина Сергеевна, подруга тети, пришла с важной новостью.

— Лариса, дочка, — взволнованно говорила она, — вспомнила я кое-что важное! Таня же мне рассказывала, что лет пять назад всех родственников звала к себе жить!

— Как звала?

— Ну, официально! Через нотариуса какого-то письма разослала. Приглашала переехать к ней, ухаживать, а за это наследство обещала. Но никто не откликнулся! Только ты согласилась!

— А документы остались?

— Не знаю… Надо у нотариуса спросить. Таня говорила, что все официально оформляла.

***

Павел Анатольевич провел целое расследование в архивах нотариальных контор. И нашел!

— Лариса, у нас появился козырь, — сообщил он по телефону. — Документ 2020 года. Татьяна Семеновна действительно приглашала всех родственников к совместному проживанию. В обмен на уход она обещала оставить им наследство.

— И что? Приглашение могло до них не дойти… Не понимаю, что это меняет…

— А то, что ваши истцы получили эти документы на руки! Есть расписки о вручении. Но проигнорировали предложение. А теперь требуют то, от чего сами отказались!

***

Зал районного суда был набит битком. Кроме сторон процесса пришли свидетели, журналисты — кто-то слил информацию в прессу, и дело получило огласку как «битва за московскую квартиру».

Судья, женщина лет пятидесяти с усталым, но внимательным взглядом, объявила заседание открытым.

— Слушается дело по иску граждан Морозова А. В. и Кольцовой С. П. к гражданке Кравцовой Л. С. о признании недействительным завещания. Слово предоставляется истцам.

Артем поднялся, явно нервничая. Дорогой костюм не мог скрыть его волнения. Руки дрожали, голос срывался.

— Ваша честь, — начал он, вытирая платком вспотевший лоб, — мы… То есть я и София Петровна… Мы считаем, что завещание составлено неправильно. Наша тетя была больна, могла не понимать… Ну… что подписывает.

— У вас есть медицинские документы, подтверждающие недееспособность завещательницы? — спросила судья.

— Ну… не то чтобы недееспособность… — забормотал Артем. — Но она же больная была! И потом…

Он бросил злобный взгляд на Ларису.

— Ответчица могла на нее повлиять! Заставить, обманом…

— Конкретные факты принуждения назовите.

— Да как же… Это же очевидно! — Артем начал размахивать руками. — Она не родственница, а получила всю квартиру! Мы кровная родня, а остались ни с чем!

— Господин Морозов, — терпеливо объяснила судья, — родство не является обязательным условием для наследования по завещанию. Завещатель вправе оставить имущество любому лицу.

София вскочила с места, не дожидаясь вызова.

— Я хочу сказать! — выкрикнула она, размахивая руками так, что золотые браслеты звенели. — Тетя Танечка была моя крестная! Мы с ней как мать с дочерью были! Она мне всегда говорила: «Сонечка, ты у меня будешь наследницей!»

— Когда она вам это говорила? — уточнила судья. —Можете назвать какую-то дату?

— Ну… всегда говорила! Каждый раз, когда я приезжала!

— А как часто вы приезжали?

София замялась.

— Ну… не так часто… Я же в другом городе жила… Работа, семья… Но мы созванивались! По телефону общались!

— Как часто?

— По праздникам… На день рождения… — голос Софии становился все тише.

— То есть несколько раз в год?

— Ну да… Но это же не значит, что мы не были близки!

Судья сделала пометку в протоколе.

— Вызывается свидетель Петрова Валентина Ивановна.

Валентина Ивановна прошла к свидетельскому месту твердым шагом, выпрямив спину, как солдат на параде.

— Расскажите суду об отношениях между завещательницей и ответчицей.

— Что рассказывать? — всплеснула руками Валентина Ивановна. — Пять лет Лариса жизни своей не видела! Всю себя тете Тане отдала! Я же этажом ниже живу, все слышу… А уж как любила Танечку, как берегла! Святая девочка наша Лариса, святая!

— А что вам известно об истцах? Часто ли они навещали тетю?

— Часто? — хмыкнула Валентина Ивановна. — Да этот Артем за все пять лет раза три приезжал! И то каждый раз денег просил! Помню, как-то пришел… Ну, не трезвый… Скандал устроил такой, что весь подъезд сбежался. Кричал на больную женщину, требовал, чтобы она ему денег дала!

Артем покраснел, задергался на стуле.

— Это… Это неправда! — выкрикнул он. — Я трезвый был!

— Тихо в зале! — стукнула молотком судья. — Свидетель, продолжайте.

— А эту… — Валентина Ивановна презрительно покосилась на Софию. — Вообще ни разу не видела! За пять лет ни разу! А сейчас явилась, на наследство претендует!

— А состояние здоровья Татьяны Семеновны? Была ли она в здравом уме?

— Конечно, в здравом! — возмутилась Валентина Ивановна. — Умнейшая женщина была! До последнего дня книжки читала, кроссворды разгадывала. И память отличная! Как-то спрашивает: «Валя, как дела у твоего Сережки?» А Сережка — это мой внук, она его с детства помнила.

— Спасибо, свидетель может проходить.

Следующей вызвали Нину Сергеевну.

— Я с Танечкой сорок лет дружила, — рассказывала она, вытирая глаза платочком. — Лучше человека не было! Она мне обо всем рассказывала, всем делилась… И о завещании она мне говорила, года три назад было. Сказала: «Нина, я Ларочке квартиру оставляю. Она одна обо мне заботится, пусть и получает». И добавила: «Хорошо, что есть такие люди, как наша Лара. А то я бы совсем одинокая была».

— А о других родственниках что говорила?

— Ох, расстраивалась очень! — всхлипнула Нина Сергеевна. — Говорила: «Пока здоровая была — все крутились вокруг, а заболела — все исчезли». Особенно из-за Артема переживала. Говорила: «Племянничек только когда деньги нужны и вспоминает про тетю».

Артем и София переглянулись, лица у них были мрачные.

— А помните ли вы что-нибудь о предложении Татьяны Семеновны родственникам переехать к ней?

— Конечно, помню! — оживилась Нина Сергеевна. — Она всех звала! Официально, через нотариуса. Говорила: «Кто будет за мной ухаживать, тому и квартира достанется». Но никто не откликнулся. Только Лариса согласилась, и то она не родственница была, просто добрый человек.

Теперь вызвали врача, Игоря Петровича Сидорова, который наблюдал тетю последние три года.

— Татьяна Семеновна страдала от последствий удара, — объяснял он сухо и четко, — но интеллект сохранен был полностью. Память, мышление, способность принимать решения — все в норме.

— То есть она была способна понимать значение своих действий?

— Абсолютно. До последнего дня.

Наконец слово взял адвокат Ларисы.

— Ваша честь, — сказал он торжественно, — у меня есть документ, который полностью меняет дело.

В зале поднялся гул. Судья стукнула молотком.

— Какой документ?

— Составленный Татьяной Семеновной пятнадцатого октября две тысячи двадцатого года, — Павел Анатольевич достал из папки официальную бумагу. — В нем она официально приглашает истцов к совместному проживанию и уходу за ней. В обмен на это она обещает оставить им наследство.

Артем и София побледнели.

— Что содержится в этом документе конкретно? — спросила судья.

— Цитирую: «Приглашаю племянника Артема Валерьевича Морозова и крестницу Софию Петровну Кольцову…»

Адвокат зачитал документ, где в обмен на уход тетя обещала оставить квартиру обоим племянникам в равных долях.

— Документ был разослан истцам заказными письмами, — закончил он.

— У вас есть подтверждения получения?

— Да. Вот расписки о вручении.

Судья внимательно изучила документы.

— Истец Морозов, почему вы не откликнулись на это предложение?

Артем молчал, открывая и закрывая рот.

— Я… у меня работа была… семья… — пробормотал он наконец. — Не мог бросить все и переехать к больной тете…

— А вы, гражданка Кольцова?

— Я в другом городе жила! — выкрикнула София. — Не могла же я все бросить!

— Получается, — продолжил адвокат, — что истцы отказались от наследства, когда нужно было что-то отдавать взамен. А теперь требуют его, ничего не предлагая.

— Более того, — добавил он, — на призыв Татьяны Семеновны откликнулась только ответчица. Не родственница. Она переехала к больной женщине, ухаживала за ней все эти годы. Тратила свои деньги на лечение.

Судья удалилась на совещание. В зале поднялся шум — все обсуждали неожиданный поворот. Артем и София сидели мрачные, понимая, что дело проиграно. Через сорок минут судья вернулась.

— Встать, суд идет!

Судья огласила решение. Завещание Смирновой Татьяны Семеновны от 12 марта 2022 года признавалось действительным.

— Доказательств принуждения или обмана суду представлено не было. Более того, из материалов дела следует, что истцы имели возможность стать наследниками на законных основаниях, но отказались от предложенных условий.

Артем обреченно опустил голову. София судорожно теребила сумочку.

— В удовлетворении иска отказать. Завещание оставить в силе. Судебные расходы взыскать с истцов солидарно в размере ста восьмидесяти тысяч рублей.

Молоток судьи опустился с громким стуком.

После суда

У выхода из здания суда Артем попытался подойти к Ларисе.

— Лариса, послушай… — начал он, но голос звучал уже не так уверенно. — Может, мы… того… не подумав сделали…

— Что хотите сказать? — устало спросила Лариса.

— Ну… Может, оно и к лучшему… — Артем нервно мял в руках папку с документами. — Квартира-то все равно нам была не нужна… У меня своя есть, у Софии тоже…

— Да, — усмехнулась Лариса, — когда нужно было ухаживать за больной — квартира не нужна была. А когда просто получить — очень нужна стала.

София стояла поодаль, разговаривала по телефону с кем-то, жаловалась на «несправедливый суд» и «купленных свидетелей».

— Мы подадим апелляцию! — крикнула она Ларисе. — Это еще не конец!

— Подавайте, — спокойно ответила Лариса. — Только учтите, теперь еще и штраф платить будете.

Валентина Ивановна, которая пришла поддержать Ларису, услышала эти слова.

— Да что вы как коршуны кружите! — возмутилась она. — Совесть-то у вас есть?

— А у вас есть? Мошенницу покрываете! И вообще, какое вам дело?! — огрызнулась София.

— Самое прямое! — встрепенулась Валентина Ивановна. — Я тридцать лет рядом с Танечкой жила! Видела, как эта девочка за ней ухаживала! А вас, милочка, за все эти годы в глаза не видела!

София развернулась и быстро пошла к стоянке такси. Артем поплелся следом.

***

Апелляция была отклонена без рассмотрения, у Артема и Софии не нашлось денег на адвокатов после выплаты штрафа. Они исчезли из Ларисиной жизни так же внезапно, как и появились.

В нотариальной конторе Лариса получила свидетельство о праве на наследство. Бумага была торжественная, с гербовой печатью — официальное подтверждение того, что квартира теперь принадлежит ей.

— Поздравляю, — улыбнулся нотариус. — Справедливость восторжествовала.

***

Лариса стояла в слесарной мастерской, выбирая новые замки. Хотелось символически закрыть эту тяжелую главу, начать все заново.

— Самые крепкие ставьте, — советовал мастер. — Сейчас всякие, знаете ли, ходят, лучше перестраховаться.

— Да, — согласилась Лариса, — хитрых людей действительно хватает.

Вечером, когда слесарь ушел, а новые замки блестели на двери, Лариса села в тетино кресло. На столе лежали новые ключи — блестящие, неиспользованные. Ключи от ее дома, от ее новой жизни.

Завтра она позвонит заведующей поликлиникой, скажет, что готова вернуться на полную ставку. Потом съездит к тете Тане. Проведает и расскажет, что все закончилось хорошо. А еще купит цветы — тетя очень любила желтые хризантемы.

И обязательно возьмет в дом кота. Тетя всегда мечтала о пушистом рыжем коте, но боялась, что не сможет за ним ухаживать. Теперь ухаживать будет Лариса.

Где-то за окном шумел вечерний город. Спешили домой люди, ехали машины, жизнь продолжалась. А здесь, в этих стенах, где столько лет звучали стоны больной женщины, теперь было тихо и спокойно.

Лариса встала, подошла к окну. Внизу во дворе играли дети.

— Спасибо, тетя Таня, — прошептала она. — За все спасибо.

И в этой тишине ей показалось, что она слышит тихий, довольный голос:

— Живи, доченька. Живи и радуйся. Ты заслужила.

Лариса понимала — как только в дверь позвонят, начнется настоящая битва. Она слушала, как за дверью Артем объясняет Софии:

— Вот, Соня, эта квартирка и есть, понимаешь? В самом центре, две комнаты, потолки высокие, миллионов пять стоит, не меньше.

А София… Та самая София, которая за последние три года ни разу не поинтересовалась, жива ли их общая крестная, восхищенно ахала:

— Боже мой, какая удача, что мы вовремя спохватились!

Они говорили о тете Тане так, словно обсуждали найденный на дороге кошелек…

Незадолго до этого…

Тетя Таня ушла во сне. Тихо и спокойно. Как прожила последние пять лет, стараясь никого не потревожить. Лариса проснулась в половине седьмого утра от необычной тишины. Всегда, всегда она просыпалась от тетиного тяжелого дыхания, от постанывания во сне, а тут… тишина.

— Тетя Таня? — позвала она, входя в комнату. — Тетя Таня, вам чаю принести?

Но тети уже не было. Лежала маленькая, совсем крошечная, с умиротворенным лицом и сложенными на груди руками. Как будто просто заснула и решила больше не просыпаться.

Лариса села на край кровати, взяла остывшую руку и заплакала. Не от горя, от какого-то странного облегчения. Пять лет она каждую ночь просыпалась от страха, что утром тетя не проснется. И вот это случилось, и оказалось… Не так страшно. Спокойно.

— Ну что, тетя Таня, — прошептала она, поглаживая морщинистую руку, — отмучились мы с вами. Я все сделала, как обещала. А теперь… Что дальше будет?

Дальше оказались врачи, полиция, похоронное бюро, куча бумаг и формальностей. А еще попытки найти родственников.

— Вы же не единственная наследница? — уточнил участковый, заполняя протокол. — Родственники есть?

— Есть, — кивнула Лариса. — Племянник и крестница. Сейчас буду искать их телефоны.

Искала долго. В тетиной записной книжке номера были старые, некоторые вообще не отвечали. Артема нашла через справочную службу — он работал в какой-то строительной фирме менеджером.

— Алло? — голос сонный, недовольный. — Морозов слушает… Ну, говорите уже!

— Артем… Это Лариса. Я живу с вашей тетей Татьяной Семеновной… Вернее, жила. Она… Ее не стало позавчера.

Пауза. Долгая-долгая пауза.

— Какая Татьяна Семеновна? — растерянно спросил Артем.

— Ваша тетя, — терпеливо повторила Лариса. — Татьяна Семеновна Смирнова. Ваша тетя по материнской линии.

— А, тетя Таня… — голос прояснился. — Ну… соболезную. А ты кто такая, извини?

— Я та, которая пять лет не спала по ночам, — хотелось сказать Ларисе. Но она сдержалась.

— Я Лариса. Ухаживала за вашей тетей последние годы. Проводы в воскресенье, если хотите прийти…

— Ну… — Артем явно соображал, стоит ли тратить выходной день. — А где?

— На Введенском. В одиннадцать утра.

— Понятно. Ну… постараюсь прийти. А что с квартирой-то будет? Завещание тетка оставила?

Вот оно. Главный вопрос.

— Оставила.

— И что там? — голос сразу стал внимательным.

— Приезжайте на проводы, там и поговорим, — сказала Лариса и положила трубку.

***

Пришло человек пятнадцать. Соседи, знакомые из поликлиники, где работала Лариса, подруга тети Нина Сергеевна. И Артем, высокий, спортивного вида мужчина в дорогом пальто, с золотыми часами на запястье. Он стоял с подобающе скорбным лицом, но Лариса видела, как его взгляд то и дело перебегает на других людей, оценивает, прикидывает, кто есть кто.

На поминках Артем сидел за столом, ел Ларисины пироги и внимательно осматривал квартиру.

Лариса достала из комода папку с документами, вытащила нотариально заверенную бумагу и протянула Артему.

Тот пробежал глазами по строчкам. Лицо у него вытянулось.

— Как это… все тебе? — переспросил он. — А мы что? Никогда не поверю, что тетя о нас забыла! Мы же родственники!

— Родственники, — согласилась Лариса. — А где вы были, когда тете нужна была помощь?

— При чем тут это? — Артем вскочил со стула, начал нервно ходить по комнате. — Мы же не знали, что она так плохо себя чувствует! Надо было сообщить, попросить о помощи!

— Сообщала. Полгода назад звонила вам, просила денег на лекарства. Помните, что ответили?

Артем покраснел.

— Ну… у меня тогда… ситуация была сложная… Кредиты, понимаешь… Жена ребенка ждала… — он запнулся, потом выпрямился. — Но это не значит, что я отказываюсь от наследства! Я племянник, кровный родственник! И еще София есть, крестница. Мы будем оспаривать завещание!

— Оспаривайте, — устало сказала Лариса. — Это ваше право.

— Вот именно! — Артем натянул пальто. — Это наше право! И мы им воспользуемся!

***

У нотариуса Лариса узнала подробности завещания. Квартира переходила к ней полностью, плюс небольшая сумма на сберкнижке — двести тысяч рублей. Подруге тети доставалась дача в Подмосковье.

— Завещание составлено правильно, — объяснил нотариус, пожилой интеллигентный мужчина в очках. — Татьяна Семеновна была в здравом уме, свидетели есть. Но родственники могут попытаться оспорить через суд.

— А у них есть шансы?

— Минимальные. Нужно доказать либо недееспособность завещательницы, либо принуждение с вашей стороны. У вас есть документы о совместном проживании?

— Есть. И справки о том, что я тратила свои деньги на ее лечение.

— Тогда не волнуйтесь. Правда на вашей стороне.

Но Лариса волновалась. Она знала Артема всего несколько часов, но уже понимала — он не из тех, кто легко сдается.

***

София позвонила, когда Лариса добралась домой после нотариуса.

— Ларочка, дорогая, здравствуйте! Я София, крестница Татьяны Семеновны, — голос был сладкий, как патока. — Какое горе, какая утрата! Артем мне все рассказал про нашу дорогую тетю Танечку!

— Нашу дорогую тетю Танечку, — мысленно передразнила Лариса.

София не звонила тете года два, а теперь вот «дорогая Танечка».

— Надеюсь, все прошло достойно… Я не смогла приехать на проводы, — продолжала София, — У меня тут… обстоятельства были. Но я обязательно приеду! На девятый день! Нужно же правильно помянуть дорогую крестную…

— Конечно, — сухо сказала Лариса.

— А вот Артем… Ну, рассказал про завещание… — София понизила голос, как будто собиралась сообщить государственную тайну. — Это какая-то ошибка, наверное? Тетя не могла все тебе оставить! Мы же с ней были как родные! Она мне всегда говорила: «Сонечка, ты у меня как дочка!»

Лариса молчала. Когда собеседница быстро перешла на «ты», даже не удивилась. Они ни разу не виделись, но вряд ли София посчитала ее чем-то большим, чем прислугой.

— И потом, — София набирала обороты, — Тетя была больна, могла не понимать, что подписывает! А ты… Ну ты же понимаешь, что нечестно все себе забирать? Давай мы по-хорошему договоримся, по-семейному!

— О чем договоримся?

— Ну как о чем? Квартиру поделим между наследниками! Я готова на треть согласиться, хотя по справедливости мне половина полагается!

— София, а вы читали завещание?

— При чем тут завещание? — возмутилась София. — Больная женщина, под влиянием… Ты же сама понимаешь, что такие бумажки в суде не котируются!

— Посмотрим, — спокойно ответила Лариса и положила трубку.

***

Лариса готовила ужин — гречку с сосиской, дешево и сердито. Деньги заканчивались, а зарплату дадут только через неделю.

Голоса за дверью она услышала случайно, когда вышла в прихожую за телефоном. Разговор шел о квартире и о тете. Она сразу догадалась, кто были визитеры, и внутренне приготовилась. Но звонок в дверь все равно прозвучал неожиданно.

На пороге стояли Артем и незнакомая женщина. Блондинка лет сорока пяти, в дорогой шубе, ярко накрашенная, с хищным взглядом.

— Знакомься, это София, — сказал Артем, проталкиваясь в прихожую. — София, это та самая Лариса.

София окинула Ларису взглядом с ног до головы — домашний халат, стоптанные тапочки, усталое лицо без косметики.

— Ну здравствуй, — сказала она покровительственным тоном. — Значит, ты и есть… Как это… сиделка?

— Я не сиделка, — ответила Лариса. — Я жила с тетей как с родным человеком.

— Ага, жила… — София прошла в комнату, не снимая шубы. — И неплохо устроилась! Прямо в центре Москвы бесплатную квартиру получила!

— Бесплатную? — усмехнулась Лариса. — Пять лет жизни — это бесплатно?

— Да ладно тебе! — махнул рукой Артем. — Все мы знаем, какая это «жизнь». Еду готовить, таблетки давать — разве это работа?

Лариса почувствовала, как внутри закипает злость.

— Не работа, говорите? — переспросила она медленно. — Артем, а вы хоть представляете, что это такое? Когда человек задыхается по ночам, и ты вызываешь скорую? Когда он не может дойти до туалета, и ты…

Она запнулась.

— Впрочем, зачем я вам объясняю? Вы же не хотите понять!

— Не хочу понять?! — возмутился Артем. — Да я прекрасно понимаю! Ты воспользовалась беспомощностью больной женщины!

— И заставила ее переписать на тебя квартиру! — подхватила София. — Я такие истории сто раз слышала! Приходит чужой человек, втирается в доверие…

— Втирается в доверие? — Лариса почувствовала, как у нее трясутся руки. — А где вы были, когда тетя каждую ночь звала меня, потому что ей было страшно? Где вы были, когда я тратила половину зарплаты на ее лекарства?

— Мы не обязаны были! — выкрикнула София. — У каждого своя жизнь! Я воспитывала дочь! У меня работа, и вообще… свои проблемы!

— А у меня проблем не было? — Лариса встала во весь рост. — У меня не было своей жизни? Я все это время не ходила в кино, не встречалась с друзьями. Потому что боялась… Боялась оставить тетю одну!

— Ну и зря боялась! — отрезал Артем. — Надо было в больницу сдать и жить спокойно!

— Сдать в больницу? — Лариса посмотрела на него с ужасом. — Вы о своей тете говорите «сдать»?

— А что, по-твоему, должен был делать? — Артем нервно расстегивал и застегивал молнию на куртке. — Бросить работу, семью и переехать к больной старушке?

— Помочь хотя бы! Денег дать на лекарства, навещать иногда!

— Навещать? — усмехнулся Артем. — Да она меня и не узнавала толком! Память совсем плохая стала!

— Врете! — вспыхнула Лариса. — Память у нее была отличная! До последнего дня всех помнила. Даже соседских детей по именам!

— Ладно, хватит спорить, — вмешалась София. — Мы пришли не ссориться, а договариваться. Как цивилизованные люди.

— О чем договариваться?

— Как поделить наследство, — спокойно сказала София. — Мы готовы с тобой поделиться. Треть квартиры получишь, и будем считать, что за уход заплачено.

Лариса уставилась на нее.

— Треть? Вы серьезно? Это, по-вашему, справедливое предложение?

Артем кивнул:

— Это справедливо. Мы кровные родственники, имеем права. А ты… получишь компенсацию за услуги.

— За услуги? — Лариса медленно подошла к двери и распахнула ее. — Убирайтесь отсюда! Немедленно!

София попыталась улыбнуться.

— Ну, что ты… Давай спокойно обсудим…

— Убирайтесь! — закричала Лариса. — Вон из моего дома!

— Еще посмотрим, чей это дом, — процедила София, проходя мимо. — Еще посмотрим, милочка.

***

Повестка пришла с курьером. Артем Валерьевич Морозов и София Петровна Кольцова подавали иск о признании завещания недействительным.

Лариса надолго задумалась, держа в руках бумагу. Значит, они действительно решились. Что ж, теперь нужен юрист.

***

Павел Анатольевич Серов, пятидесятилетний адвокат с усталыми глазами, выслушал Ларису внимательно.

— Дело ваше выигрышное, но не простое, — сказал он наконец. — Истцы будут пытаться доказать, что завещательница была недееспособна или действовала под принуждением.

— А что мне нужно делать?

— Собирать доказательства. Свидетельские показания соседей, врачей… Всех, кто знал о ваших отношениях с тетей. Документы о ваших расходах на ее содержание. Справки о ее психическом состоянии.

— А сколько это будет стоить?

Павел Анатольевич назвал сумму. Сто восемьдесят тысяч рублей.

— Это… Это почти все мои сбережения, — растерялась Лариса.

— Понимаю. Но без хорошей защиты можете потерять квартиру. А она сколько стоит?

— Миллионов пять-шесть.

— Вот и считайте, стоит ли рисковать.

Лариса достала из сумки всю наличность — тридцать тысяч рублей.

— Это задаток. Остальное принесу завтра.

***

Валентина Ивановна, соседка с третьего этажа, встретила Ларису возле почтового ящика.

— Лариса, дочка, — забеспокоилась она, — у тебя там что, неприятности? Вчера приходили какие-то люди, про тебя расспрашивали.

— Что расспрашивали?

— Да всякое… Говорят, ты тетю Таню плохо кормила, лекарства не покупала. Один мужик, здоровый такой, в дорогой куртке… Так он все выспрашивал… Ну, знаешь… не кричали ли на нее… не обижали ли. Говорил, что какие-то свидетели есть, представляешь? — Валентина Ивановна возмутилась. — А я ему говорю: «Мужчина, да вы что? Лариса — святой человек! За больной женщиной ухаживала, как за родной матерью!»

— И что он?

— А он все свое гнет: «А деньги у нее не просила? А завещание не заставляла переписывать?» Я ему так и сказала: «Молодой человек, а где вы сами были все эти годы? Я этажом ниже живу, все видела и слышала! Лариса каждую ночь вставала, когда Таня звала. А вы… Вы хоть раз появились?»