Свекровь обиделась на то, что сын не пригласил ее на юбилей

Полина разливала свежесваренный кофе, а Виталий с довольным видом разглядывал только что пришедшую бандероль – набор элитного виски для особых случаев. Сегодня он был особенно оживлен.

— Ну вот, все почти готово! — воскликнул мужчина, отрываясь от коробки. — Завтра встречаемся с ребятами на яхте, погода обещает быть шикарной. Просто ветер, вода и хорошая компания. Идеально!

Полина улыбнулась, передавая ему чашку с кофе. Она любила его способность радоваться простым вещам и планировать праздники с азартом мальчишки, но в глубине души уже появилась тревога.

— Виталик, а твою маму мы как предупредим? — осторожно спросила она. — Она же знает про юбилей… Пятьдесят – серьезная дата. Она наверняка ждет, что мы ее отметим вместе.

Виталий махнул рукой, отхлебывая горячий кофе.

— Полина, ну что ты? Мама же понимает. Это же не семейное застолье с борщом и пирогами. Это тусовка на воде, музыка, возможно, даже ночевка на борту. Ей это вряд ли будет комфортно. Да и компания – мои друзья, их жены… Она всех знает, конечно, но атмосфера будет не та. Мы с ней отпразднуем отдельно, как-нибудь на следующей неделе, тихо, в кафе. Я ей куплю что-нибудь шикарное, она любит…

Полина вздохнула. Логика в его словах была. Наталья Федоровна, несмотря на свои бодрые шестьдесят девять, действительно, предпочитала традиционные посиделки шумным вечеринкам.

Однако Полина знала свекровь намного лучше. Для Натальи Федоровны семья была святым понятием, а уж юбилей сына…

— Просто позвони ей, ладно? — попросила Полина. — Объясни сам, чтобы она не обиделась, не подумала, что мы ее не зовем специально.

— Да без проблем! — Виталий достал телефон. — Мам, привет! Слушай, насчет завтра…

Полина наблюдала, как его оживленное лицо постепенно сменялось легкой растерянностью.

Он говорил, жестикулировал свободной рукой, пытался объяснить концепцию “дня с друзьями на природе”, подчеркивал, что это не серьезное празднование, а просто повод собраться.

Но по тому, как Виталий начал переминаться с ноги на ногу и чаще вставлять “ну ты же понимаешь, мам”, Полина поняла – разговор идет не идеально.

— …Ну конечно, мамочка, мы обязательно отметим с тобой отдельно! Самый лучший ресторан!.. Нет, ну что ты… Просто формат такой… Да я тебя очень люблю!.. Ладно, пока, целую!

Мужчина положил трубку, выдохнул и потянулся за печеньем.

— Ну что? — спросила Полина, хотя по его виду все было ясно.

— Ну… вроде нормально. Сказала: “Как знаешь, сынок”, но голос… ледяной. Как будто в трубку подуло из морозильника, – он поморщился. — Ну, ладно, думаю, она просто немного удивилась. Осмыслит и все поймет.

– Я бы не была так уверена, – Полина покачала головой.

“Как знаешь, сынок” от Натальи Федоровны эти слова звучали как смертный приговор их планам.

Она решила перезвонить свекрови сама, попозже, чтобы попробовать сгладить углы.

*****

На следующий день на яхте, действительно, было прекрасно. Солнце, легкий ветер, смех друзей, вкусная еда.

Виталий сиял, принимая поздравления. Полина старалась расслабиться, но камень беспокойства за свекровь не давал покоя.

Она несколько раз проверяла телефон – ни звонков, ни сообщений. Тишина была красноречивее любых слов.

Вечером, вернувшись домой уставшие, но довольные, они увидели на пороге небольшую коробку.

Парой минут назад консьержка сказала им о том, что к ним приезжала Наталья Федоровна.

Виталий открыл коробку. Внутри лежал старый, бережно отреставрированный фотоальбом.

На первой странице – маленький Виталик на руках у молодой, улыбающейся Натальи Федоровны.

Подпись ее рукой: “Мой соколик, 5 лет. Всегда твоя мама”. Виталий перелистал страницы.

Каждый снимок был кусочком его детства, юности, и на каждом – мать, ее любящий, заботливый взгляд.

Он молчал, его пальцы осторожно касались пожелтевших фотографий.

— Боже… — прошептал Виталий наконец. — Я… Я не подумал. Совсем не подумал.

— Она вложила в этот подарок всю свою обиду и всю любовь, Виталик. Позвони ей.

Мужчина кивнул, доставая телефон. Набрал номер. Звонок шел долго. Наконец, тихий, сдавленный голос ответил:

— Алло?

— Мам… — голос Виталия дрогнул. — Мамочка, спасибо… Альбом… Я его получил. Спасибо. Он… он потрясающий. Я… я не видел некоторых фотографий лет двадцать.

В телефоне повисла неловкая пауза. На том конце послышалось шмыгание носом.

— Рада, что ты его нашел, — голос Натальи Федоровны был ровным, но Полина, стоявшая рядом, слышала в нем надлом. — С днем рождения, сынок. Здоровья тебе.

— Мам, прости меня, пожалуйста! — слова вырвались у Виталия. — Я был эгоистом. Я не подумал… Я не хотел тебя обидеть! Правда! Я просто… мы просто хотели с друзьями… Но я не должен был исключать тебя. Ты же моя мама.

— Я знала, что у вас свои планы… — ее голос задрожал. — Но сынок, пятьдесят лет… Это не просто дата. Это жизнь. Моя жизнь с тобой. Я хотела… хотела просто быть рядом в такой день. Увидеть тебя счастливым. Похвастаться своим взрослым, красивым сыном… — она не смогла сдержать слез.

— Мамочка, милая, прости! — Виталий сжал телефон так, что костяшки пальцев побелели. — Мы… мы не отметили как следует! Мы просто болтались на лодке! Завтра. Нет, сегодня уже поздно. Завтра утром я приеду. Мы пойдем в то самое кафе, которое ты любишь или куда ты захочешь! Только ты и я. Или с Полиной, если хочешь. Но главное – ты. Обещаю.

— Правда? — в ее голосе появилась крошечная надежда.

— Клянусь! И… мам? Спасибо за альбом. Это… это самый дорогой подарок. Я люблю тебя.

Полина, слышавшая этот разговор, слегка опешила. Виталий окончательно расклеился.

Она удивленно посмотрела на мужа, которому сегодня исполнилось пятьдесят лет.

— И я тебя люблю, сынок, — голос Натальи Федоровны стал чуть теплее, хоть и все еще влажным от слез. — Очень. Спокойной ночи. И… с праздником тебя.

— Спокойной ночи, мама. До завтра.

Виталий положил трубку и долго смотрел на открытый альбом на столе. На фотографии маленький Виталик смеялся, обняв маму за шею.

— Я идиот, — тихо сказал он. — Полный, бесчувственный идиот.

— Ты не перегнул палку? – сдержанно спросила Полина. — В пятьдесят так говорить… Ты не можешь вечно таскаться с мамой, она бы была лишней среди наших друзей, у нас скоро внуки пойдут…

— Ты же сама сказала мне ей позвонить, — мужчина недовольно развел руками.

— И что значит “только ты и я или с Полиной”. Я – кто? Так себе? Незначимый элемент, — возмутилась жена, уже пожалев о том, что подсказала мужу позвонить свекрови.

— Чего ты хочешь от меня? То одно говоришь, то другое! – проворчал Виталий. — Такой день сегодня был, а ты все испортила…

Остаток вечера супруги друг с другом не разговаривали. На следующий день мужчина поехал на встречу с матерью один.

После их совместного времяпрепровождения Наталья Федоровна стала докучать постоянными звонками и визитами.

Она звонил каждый день и чуть ли не каждый час, спрашивая, что Виталий делал и чем занимался.

В какой-то момент мужчина не выдержал и попросил мать так часто его не тревожить.

— А в свой день рождения ты говорил совсем другое, – с обидой проговорила Наталья Федоровна. — Снова разлюбил маму? Она у тебя одна и еще почти семьдесят лет…

— Мама, ну у меня же тоже своя жизнь, работа, семья… — напомнил матери Виталий. — Я не могу быть 24/7 с тобой на связи!

— Я все поняла, поняла… Ты сам скоро станешь дедушкой, а Полина – бабушкой, тогда вы на своей шкуре испытаете все…

— Что именно? То, что дети не будут нам звонить? Нам и два раза в неделю нормально с ними общаться и знать, что у них все хорошо…

— Я тебя услышала и поняла, — Наталья Федоровна всхлипнула и сбросила звонок.

Виталий попытался перезвонить матери, но та трубку не взяла. Стало очевидно, что она обиделась.

Через три месяца, когда Наталье Федоровне исполнилось семьдесят лет, сына и невестку она не пригласила.

Она уехала отмечать день рождения с подругами в домик у озера, напрочь забыв о Виталии.

На его поздравления и перевод в пятьдесят тысяч рублей Наталья Федоровна отреагировала сухо, коротким “спасибо”.