Свекровь принесла список покупок для своей дачи и сказала: Это твоя доля. Я добавила туда пункт — билет в один конец

На улице стояла душная июльская жара. Наталья вытерла лоб краем футболки и снова нагнулась к грядке. В этом году помидоры выдались капризные — то солнце палит, то дожди льёт как из ведра. А уж про землю и говорить нечего: песок с глиной, что ни лей — всё мимо. Но Наталья упорно полола, поливала, подсыпала удобрения. Хотелось, чтобы муж увидел: она старается, делает всё возможное, чтобы их лето было не в тягость, а в радость.

Из дома донёсся голос:

— Наташа, ты там ещё долго? Обед стынет!

Наталья подняла голову. На крыльце, прислонившись к дверному косяку, стояла Мария Ивановна — свекровь. На ней был тот же халат, что и вчера, и позавчера. Зацепив одной рукой косынку, она прищурилась от солнца и добавила:

— Ты ж сама просила раньше кормить, чтобы сил было. А теперь бегаю за тобой.

— Сейчас, — коротко ответила Наталья и поспешила отряхнуть руки о штанину.

На крыльце, как всегда, стоял таз с водой. Наталья обмакнула туда ладони, умылась. Грязь всё равно оставалась под ногтями, но она уже не обращала внимания. На даче красоты мало кто ждал. Главное — порядок. И чтобы никто потом не упрекнул.

На кухне пахло тушёной капустой и чем-то кислым. Свекровь сидела за столом с тетрадкой в руках. Старая, в клетку, обложка потертая. Наталья эту тетрадь знала: списки, подсчёты, напоминания — свекровь всё вела вручную.

— Садись, — велела Мария Ивановна. — Ешь, потом поговорим.

Наталья машинально взяла вилку, попробовала. Капуста была пережарена, но спорить не стала. Всё равно потом будет разговор, зачем портить аппетит заранее.

— Я подумала, — начала свекровь, не глядя на неё, — коль уж вы с Сергеем теперь каждый год здесь на всё лето, надо бы и вложиться. Дом старый, крыша течёт, кухонный гарнитур разваливается. Газовую плиту давно бы пора на новую сменить.

Наталья кивнула, не возражая. Она и сама это всё видела. Только одно «но» — дом был на свекровь оформлен. И никто из них никогда не поднимал вопрос, что бы хорошо тут что-то отремонтировать «вдоль и поперёк». Всё держалось на подручных средствах. Да и Наташа стала жить на даче не по своей воле, муж попросил помочь матери с огородом.

Мария Ивановна раскрыла тетрадку и протянула Наталье.

— Вот. Подсчитала. Твоя доля — вот эта колонка.

Наталья взяла тетрадку. Перечень начинался с плиты: «газовая — 18 000», «шкафы кухонные — 41 500», «смеситель — 8 300», «дверь на веранду — 12 000», и так по списку вниз, в конце жирно: ИТОГО: 146 250. Рядом приписка ручкой: «Наташина часть — 73 125».

— Подождите, — Наталья подняла голову. — Вы хотите, чтобы я это всё оплатила?

— Ну не всё, — усмехнулась свекровь. — Я же половину беру. Мы ж как семья живём. Ты же летом тут как дома. Вот и участвуй.

— Но дом-то не наш, Мария Ивановна. Я и так вкладываю свой вклад в вашу дачу своим трудом.

— А чей? Я, что ли, одна тут живу? А Сергей твой муж — он мой сын. Значит, и ты как дочь. Дочь должна помогать. Иначе зачем сюда приезжать? Ради только огорода, так ты это тоже ешь!

— Потому что он хотел, чтобы мы были вместе летом.

— И ты хотела. А теперь надо платить.

Наталья снова взглянула в тетрадку. Сумма крутилась в голове, будто звенела.

— Я ведь работаю на полставки, — сказала она. — У меня нет лишних семидесяти тысяч.

— Значит, накопишь. Мы ведь не завтра всё закупим. Но список уже есть. А ты себе прикинь, как хорошо будет: новая кухня, горячая вода.

— Но не в моей квартире! — голос Натальи сорвался. — Я бы лучше свои деньги вложила в что-то своё!

Свекровь медленно поднялась, сложила тетрадку.

— А пока ты тут живёшь — это и есть твоё. Не хочешь помогать — уезжай. Я никого не держу.

Наталья резко встала. Повернулась к окну, чтобы не выдать себя.

— Хорошо, — прошептала она. — Запиши ещё один пункт в свой список. Билет в один конец.

Свекровь прищурилась.

— Это ты о чём?

Наталья развернулась, взяла ручку, дописала в тетрадь аккуратно под своим «долговым» столбиком: “билет до Москвы. Один конец”.

— Я не собираюсь платить за то, что мне не принадлежит.

— Ну и катись, — резко бросила свекровь. — Только потом не возвращайся!

Наталья смотрела на неё, не мигая. Голос внутри шептал: «Не оправдывайся. Не объясняй. Просто уходи». И в то же время где-то в груди, глубоко, всплывала жалость — не к Марии Ивановне, а к себе, к своему терпению, к годам, в которых она всё сглаживала, мирилась, доказывала, что достойна.

— Вот и отлично, — проговорила она ровно. — Завтра уеду.

Свекровь фыркнула.

— Тебе что, трудно раз в жизни вложиться в общее дело? Или всё тебе мало?

Наталья молча вышла из кухни и пошла в комнату. Наталья прошла, села на кровать и закрыла лицо руками. На душе было муторно, но удивительно спокойно.

Из коридора послышались шаги мужа.

— Ты чего там устроила опять? — Он вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. — Мама вся на взводе. Ты не могла нормально объяснить?

— Я и объяснила, — Наталья подняла голову. — Она мне принесла список покупок на ремонт. Сумму поделила пополам. Сказала: «Это твоя доля». Я ей добавила туда билет до Москвы.

Сергей выдохнул.

— Наташ… ну ты и ляпнула. Это же просто… Ну, может, она неправильно выразилась. Просто хотела навести порядок, чтобы всем было комфортно.

— На свои деньги пусть наводит, — спокойно ответила она. — Дом-то не наш.

— Ну да, но мы же тут живём каждое лето. Я с детства к этому дому привязан. Ты же сама раньше говорила, что уютно. Что воздух хороший.

— Я и сейчас это говорю, — Наталья встала. — Но уют и воздух — это одно. А требование платить за кухню, которой я пользуюсь три месяца в году, — совсем другое. Ладно бы ещё, если деньги водились, так их нет. Ради приличия могла бы сперва поинтересоваться финансами.

Сергей почесал затылок, сел рядом.

— Ты же знаешь маму. Она упрямая, ей всегда надо по-своему. Если с ней в лоб, она в ответ десять острых слов бросит. Надо было мягче.

— Я устала быть «мягкой», — Наталья взяла в руки свою сумку и стала перебирать вещи. — Мы с тобой не маленькие. Мне тридцать шесть лет, тебе — тридцать девять. Мы женаты девять лет. А я всё чувствую себя чужой — и в твоей семье, и в твоем доме.

Сергей замер.

— Ты думаешь, я тебя не поддерживаю?

— Ты молчишь, когда она на меня наезжает. Ты отводишь глаза, когда она указывает, что мне надеть, куда пойти, что купить. Ты в курсе, что я каждый год готовлю, убираю, покупаю всё к дачному сезону. А потом она приходит с тетрадкой и называет это «моей долей».

Он развёл руками.

— Так ты же не говоришь, что тебе это в тягость! Я думал, тебе приятно. Ты же сама всегда тянула быт.

— Да, тянула. Потому что мне казалось, что так надо. Что семья — это когда ты стараешься. А теперь я вижу, что в этой системе я просто бесплатное приложение. Рабочая сила. Кошелёк.

Он нахмурился.

— Это не так. Я тебя люблю, Наташа.

— Тогда почему ты не со мной сейчас, а между мной и мамой?

Сергей отвёл взгляд. На губах появилась тень ответа, но он так и не нашёл слов.

Вечером они почти не разговаривали. Наталья собрала вещи — не все, только необходимое. Сложила в сумку паспорт, ноутбук, пару летних платьев. Остальное оставила в комоде, словно на всякий случай, как будто сама не верила, что уезжает насовсем.

Мария Ивановна демонстративно хлопала дверками шкафов, звенела кастрюлями, в голос читала прогноз погоды — будто намекала: ты можешь уехать сейчас, но ничего не изменится, всё тут по-прежнему моё. А ты так и будешь вне семьи.

Перед сном Наталья вышла на веранду. Вечер был липкий и душный. Воздух дрожал над сухой травой. Где-то в деревне скулил чужой пес, и комары кружили над головой. Наталья стояла и думала, как легко оказывается уезжать, если тебя не держат.

А в доме уже обсуждали, как «она» всё выдумала, как «перегибает» и «с характером беда». Наталья слышала всё — и понимала: если останется, это никогда не прекратится.

Утром Сергей проснулся поздно. На кухне никого. Наталья ушла без прощаний.

На столе лежала тетрадка. На той самой странице, где была её «доля», аккуратным почерком поверх всех цифр было написано: “Я больше не обязана”.

Сергей долго смотрел на эти слова. Будто в первый раз понял, что всё, что казалось ему «привычным», может закончиться в одно утро. Наталья не швыряла посуду, не закатывала истерик, не хлопала дверью. Она просто ушла. А вместе с ней ушло что-то тёплое из этого дома — то, чего они даже не замечали раньше. Пока оно было.

— Ну и слава богу, — бросила Мария Ивановна, мельком взглянув на тетрадку. — Какая принципиальная, как ты с ней живешь не понимаю? Всё не так, всё ей не нравится.

Сергей ничего не ответил пошел на улицу. Сидел на крыльце, курил, смотрел, как по дороге у соседей поднимается пыль. Где-то вдали тянулись облака. Было душно и как-то сиротливо. Он думал: она ведь правда больше не вернётся?

Наталья тем временем ехала в электричке. Окна были заляпаны, сквозняк тянул по ногам, а рядом мальчик грыз сухарики. Её трясло — не от холода, а от того, что всё произошло так быстро. Лето, на которое она так надеялась, превратилось в отсчёт до побега. Но она не жалела.

Мама встретила её молча. Только убрала с дивана подушки, поставила чайник и сказала:

— Наконец-то.

— Что наконец-то?

— Наконец-то ты вернулась туда, где тебя не считают приложением к чужой даче.

Наталья вздохнула, села. Сумка стояла рядом, такая лёгкая — будто вытащили из неё не вещи, а груз вины.

— Я ничего не сказала Сергею, — тихо сказала она. — Просто ушла.

— А он что, не видит, как ты себя изводишь? Или у них там глаза всем застилает хозяйская натура?

— Он привык. Ему удобно. Он живёт между. Не со мной, не с мамой. А где-то в тени, где не надо выбирать.

Прошло несколько дней. Сергей не звонил. Не писал. Наталья тоже молчала. Всё, что нужно было сказать, уже сказано. Тетрадкой, фразой, шагом за порог.

Через неделю на почту пришло письмо. От Сергея. Без эмоций, без приветов. Только несколько строчек:

«Я забрал свои вещи. Останусь пока с мамой. Прости, что не смог стать буфером между вами. Видимо, надо было быть стеной. Удачи тебе, Наташ. Ты сильная. Я это поздно понял.»

Наталья перечитала письмо раз пять. Было обидно, горько, но уже не больно. Она закрыла ноутбук и пошла мыть посуду.

Прошёл месяц. Потом второй. Наталья вернулась на работу, взяла проект на полставки, устроилась на подработку в онлайн-школу. Не из-за денег — просто хотелось двигаться.

Продолжение в комментариях
vk.com/@-227931333-svekrov-…