Сын притащил домой деревенскую девушку! Что я ей сказала — вы точно не поверите…

Я всегда гордилась своим домом и семьёй — уважаемыми, культурными, живущими по понятиям и традициям. Мы воспитывали сына в атмосфере уважения к знаниям, труду и хорошим манерам, надеясь, что он выберет себе спутницу жизни, которая будет разделять наши ценности.

И никогда не думала, что однажды он приведёт домой девушку из совсем другого мира — из небольшого провинциального городка, где жизнь течёт иначе, а понятие «приличная девушка» имеет совершенно иной смысл. Когда я её увидела, сразу поняла: проблемы неизбежны. В её внешности, речи, поведении не было ничего, что могло бы вписаться в наш уклад. Но сын был без ума от неё.

Он представил нас за семейным ужином.

— Мама, это Аня, — сказал Антон, когда они вошли в прихожую — с букетом и бутылкой вина в пластиковой упаковке.

Я замерла, глядя на эту особу. Не сказать, что меня шокировала одна только бейсболка (хотя и она многого объяснила). Скорее, всё в целом вызвало внутреннее напряжение: красный велюровый комбинезон, блестки на ногтях, туфли на фантастических каблуках, да ещё и духи такие, что чуть голова не закружилась от их сладко-резкого запаха.

— Очень приятно, — вымолвила я как могла мягче, сделав жест рукой в сторону зала.

— Привет! — радостно отозвалась она и, не церемонясь, сбросила обувь. — Ой, как здесь красиво! Прям как в отеле!

Муж попытался сохранить доброжелательную мину, но я видела, что ему тоже не по себе. Она уселась на диван без приглашения, достала телефон и начала щёлкать интерьер со всех ракурсов.

— Можно опубликовать у вас в сторис? Здесь так роскошно! — продолжала она, щёлкая камерой.

Антон смотрел на неё с такой гордостью, будто представил нам невесту королевского двора. За ужином она говорила о своей работе в секонд-хенде, о том, как любит шопинг и жизнь в столице. Он слушал, завороженный, и чем больше он улыбался, тем глубже становилась моя боль.

— Мама, не будь такой формальной, — прошептал мне сын, пока я доставала запечённую курицу из духовки.

— Она нам не подходит, Антон, — ответила я тихо, чтобы не услышала гостья.

Но он лишь вздохнул, взял поднос и вернулся в зал с выражением лица, которое мне знакомо с детства — таким он был, когда принимал решение, от которого его уже ничто не отвлечёт.

Ужин закончился как-то неловко. Я ушла на кухню, чтобы перевести дух и укрыться от парфюма, который, казалось, пропитал всю квартиру. Это был запах, далёкий от изысканности — какой-то приторный, словно клубничный леденец, но с оттенком вульгарности.

— Двести рублей стоит, — пробормотала я, открывая окно.
Муж присоединился ко мне, судя по всему, тоже спасаясь от «аромата».

— Перестань, — прошептал он. — Он влюбился. Нужно принять это.

Принять?
Легко сказать. Особенно когда эта девушка, сидя за праздничным столом, начинает болтать ни о чём, а потом заявляет:
— А можно я вашу бабушкину рамочку посмотрю? Говорят, сейчас такие трендовые в TikTok!

— Антон, ты позволил ей рыться в шкафах? — спросила я, когда мы остались одни на кухне.

— Мама, понимай как хочешь, но она — настоящая. Не притворяется, не играет роли. Такая, какая есть, — ответил он с этой улыбкой, от которой у меня мурашки по коже.

Настоящая?
Да, она настоящая. Настолько, что взяла мой любимый фарфоровый сервиз, чтобы сделать селфи, а потом предложила вести прямой эфир в Instagram:
— Тут так богато всё! Как в сериалах!

А мой сын сидел рядом, сияя глазами, как будто перед ним принцесса, а не особа в кричащей одежде, которая не знает, что такое хорошие манеры. И вдруг я почувствовала, что почти не узнаю собственного ребёнка. Потому что наш воспитанный, уравновешенный мальчик, которому мы с отцом привили вкус и культуру, теперь смотрел на шум, пластик и блеск, как на идеал.

Был обычный пятничный вечер. Я не планировала ничего особенного, но внезапно сын сообщил:
— Мам, Аня придёт к нам снова.

Я подумала: может быть, во второй раз я увижу в ней что-то новое. Возможно, просто недоглядела в первый раз.

— Хорошо, — ответила я, — сегодня будет запечённый лосось с овощами.

— А можно нагетсы? — поморщился Антон. — Аня не ест рыбу.

Нагетсы?!
На белой скатерти, к которой мы так долго приучали сына?
Я молча посмотрела на него. Он уже набирал что-то в своём телефоне.

Когда они пришли, то принесли с собой пакет с фастфудом и литровую бутылку колы. Аня была в блестящем спортивном костюме с надписью Queen на груди. Усевшись за стол, она тут же принялась размешивать что-то в пластиковом стаканчике.

— Это мой протеиновый коктейль. Без него я вообще не ем, — улыбнулась она Антону.

За столом повисла тишина. Закуски, которые я несколько часов готовила, остались нетронутыми. Муж неловко кашлянул, а я боролась с собой, чтобы не сказать лишнего.

— Ань, у нас дома обычно не так… — наконец произнесла я как можно мягче. — За столом не пьют из стаканов, не ведут трансляции и не носят спортивные костюмы. Это просто наша традиция.

— Мама! — раздражённо выдохнул Антон. — Ты опять?!

Терпеть дальше было невыносимо.

— Мне теперь делать вид, что всё в порядке? — я резко встала из-за стола и направилась на кухню. Уже уходя, услышала, как сын шепнул ей:

— Не обращай внимания, мама немного… консервативная.

Консервативная?!
Я — женщина, которая всю жизнь старалась создать дом, где царят уют, вкус и уважение к традициям. Где ужин подаётся на фарфоре, а не разливается из пластикового стаканчика. И вот теперь я должна молчать, пока меня называют «старомодной»?

Я больше не стала их приглашать. Надоело играть в благополучную семью, когда внутри всё переворачивается от каждого её слова и жеста. Но Антон всё равно привёл её в следующее воскресенье — без предупреждения, будто показывая: он уже не зависит от нашего одобрения.

— Мы всего на минутку, мам. Аня принесла тебе яблочный пирог, — гордо объявил он, как будто это был подарок века.

— Яблочный пирог? — переспросила я, глядя на картонную коробку из обычной кондитерской.

— Мы его здесь купили, совсем рядом! — добавила она, лучезарно улыбаясь. — Я сама выбирала!

Её глаза светились, и на мгновение мне стало… почти жаль. Не из-за пирога, а потому что я вдруг поняла: она действительно старалась. Хотела быть частью этой семьи. Но только не нашей.

Я заварила чай, поставила чашки на стол и даже не сморщилась, когда Аня вытащила из сумочки бутылочку из-под йогурта и влила молоко себе в напиток.

Разговор так и не завязался. Муж спрятался за газетой, я же делала вид, что мне нравится этот покупной пирог. Хотя на самом деле хотелось просто закрыть глаза и вернуть прежнюю тишину нашего дома.

— Мы решили жить вместе, — вдруг выпалил Антон.

Я положила вилку.

— На какие средства? Ты ещё студент, а зарплата в секонд-хенде, я уверена, не самая высокая.

— Она работает в винтажном бутике! — попытался он парировать. — И мы хотели бы пока пожить здесь…

— Это не бутик, Антон. Это павильон на рынке, между ломбардом и овощным лотком. Что до проживания — ты рано решил. Мы с отцом не готовы к совместному быту.

Повисло молчание. Аня опустила взгляд, потом посмотрела в окно. В её глазах мелькнуло что-то новое — задетая гордость, боль.

— Если ты больше не хочешь нас видеть, скажи прямо, — тихо произнёс сын. — Так будет легче. Я найду подработку, и мы снимем квартиру.

Я уже начала говорить, что учёба пострадает, но осеклась. Пришло время ему пройти свой путь. И я не имею права становиться на этом пути преградой.

Два месяца прошли без звонков, без визитов. Он исчез. Я сжигала себя вопросами: живут ли они вместе, учится ли он вообще, или всё пошло прахом?

Утешала себя одной мыслью: он должен пройти через это сам. Чтобы понять цену выбора. Чтобы снова стать собой.

Но когда он написал: «Мама, можно зайду один на минуту?», сердце замерло. Ответ была простым: «Конечно. Это всегда твой дом».

Он вошёл худой, с опущенными плечами, с темными кругами под глазами. Но в его взгляде снова проснулось знакомое выражение — не ребёнка, а человека, который многое пережил.

— Что случилось? — спросила я сразу. — Мы расстались. В общем, она нашла другого.

Чёрт возьми, я не имела права радоваться. Но сердце всё равно дрогнуло.

— Я знаю, что она мне не подходила, мама. Думал, если я буду любить её достаточно сильно, всё изменится. Но нет. Она никогда не пыталась понять меня. Только я. И в какой-то момент… я перестал быть собой.

Мы сели пить чай. На этот раз никто не доставал бутылочек из сумки. Мы говорили честно. Как раньше. Как давно не могли.

— Я не требую, чтобы твоя девушка была моей копией, — сказала я после паузы. — Но она не должна быть из совершенно другого мира.

Он улыбнулся — грустно, но искренне:

— Я понимаю. И обещаю, в следующий раз я всё сделаю правильно.

Раньше я думала, что счастье сына — это и моё счастье. Но оказалось, что не каждая любовь ведёт к гармонии. Особенно если ты не готов меняться, а другой человек не способен идти навстречу. Аня была как яркий, но недолгий огонь — красивый, но слишком быстро сгоревший.

Антон хотел верить, что его чувства переделают реальность. Но людей не переделываешь. Можно лишь потерять себя в попытках угодить.

После их разрыва мы редко говорили о ней. Время сделало своё дело. Сын вернулся к учёбе, стал чаще появляться в библиотеке, снова начал интересоваться наукой. И в его глазах появился тот самый блеск — не от влюблённости, а от внутреннего покоя.

И я тоже многому научилась. Главное — не торопить, не осуждать и не отвергать. Иногда нужно просто дать пройти через ошибки. Пусть человек попробует, пусть обожжётся. Зато поймёт, чего стоит истинная близость.

Любовь — она ведь не в блистящих ногтях или модных словах. Настоящая любовь — в том, что остаётся, когда угаснут все эффектные трюки. В чашке чая, в прочитанной книге, в том, что ты можешь просто молчать рядом и чувствовать себя дома.

Я жду, когда мой сын снова встретит ту, кто станет его настоящей. И тогда я встречу её не с критикой, не с сомнениями… а с улыбкой.

Оставь комментарий
.