Ты меня выгоняешь, чтобы твоя сестра с детьми могла жить на моей даче летом? – переспросила мужа Зоя

— Ты ничего не перепутал? Или я может быть ослышалась? Ты меня выгоняешь, чтобы твоя сестра с детьми могла жить на моей даче летом? — переспросила мужа Зоя, стоя у окна кухни и разглядывая соседский забор.

Игорь поднял голову от газеты. Его полное лицо с редкими волосами на макушке выражало недовольство.

— Не выгоняю, а предлагаю тебе съездить к матери. Лена с малышами задыхается в городе, а у нас места достаточно.

— На моей даче, — повторила Зоя, не поворачиваясь. — Которую я получила по наследству от бабушки.

— Наша дача, — поправил Игорь. — Мы же семья.

Зоя развернулась. Высокая, с прямой спиной и острыми скулами, она умела одним взглядом поставить на место любого. Но с мужем это не работало уже лет пять.

— Семья, — медленно произнесла она. — Значит, когда твоя сестра разводилась, мы были семьей. Когда она алименты не получала, мы были семьей. А теперь, когда ей нужна дача на все лето, мы опять семья.

— Зоя, не начинай. Дети не виноваты в том, что их отец ….

— Дети не виноваты, — согласилась Зоя. — Но я тоже не виновата в том, что их мать выскочила замуж за первого встречного и не подумала о будущем.

Игорь сложил газету и отложил в сторону.

— Лена просила меня поговорить с тобой. Она сама не решилась.

— Конечно, не решилась. Зато решилась прислать тебя с этим предложением.

Зоя подошла к столу и села напротив мужа. Между ними лежала газета с заголовком “Цены на недвижимость продолжают расти”.

— Игорь, скажи честно. Сколько раз за последние два года мы с тобой были на даче вместе?

Он помолчал, перебирая в памяти.

— Ну… часто. Каждые выходные почти.

— Я была каждые выходные. Ты приезжал раз в месяц, максимум. И то только для того, чтобы что-то починить или привезти продукты.

— У меня работа, — буркнул Игорь.

— У меня тоже работа, — сказала Зоя. — Но я каждую субботу и воскресенье провожу на даче. Сажаю, поливаю, убираю. А ты хочешь, чтобы я освободила дачу для твоей сестры.

— На два месяца всего. Июль и август.

— Самые лучшие месяцы в году. Когда цветет сад, когда поспевают ягоды, когда можно отдохнуть после трудового года.

Игорь встал и подошел к окну.

— Зоя, будь человеком. У Лены трое детей. Младшему два года. Они живут в однокомнатной квартире. Кондиционера нет, жара в городе невыносимая.

— А мне где отдыхать? У твоей матери в деревне, где туалет во дворе и воды горячей нет?

— Мама обрадуется, если ты приедешь. Она уже давно жалуется, что мы редко навещаем.

Зоя встала и прошла к плите. Включила чайник, хотя чай ей не хотелось. Просто нужно было что-то делать руками.

— Знаешь, что меня больше всего возмущает? — сказала она, не оборачиваясь. — Не то, что ты предлагаешь мне уехать. А то, что ты даже не спросил, хочу ли я этого.

— Я спрашиваю сейчас.

— Нет, не спрашиваешь. Ты ставишь передо мной факт. Лена с детьми будет жить на даче, а я поеду к твоей матери.

Чайник закипел. Зоя выключила газ, но чай заваривать не стала.

— Если бы Лена пришла ко мне сама, если бы попросила, объяснила ситуацию, возможно, мы бы договорились. Но она послала тебя.

— Она стесняется.

— Она не стесняется. Она просто знает, что я скажу “нет”. А тебе сказать “нет” сложнее.

Игорь повернулся к жене.

— Значит, ты отказываешься?

— Я думаю, — сказала Зоя.

— О чем тут думать? Либо ты согласна помочь семье, либо нет.

— Семье, — повторила Зоя. — Интересно, а когда я просила тебя поговорить с твоей сестрой о том, чтобы она не приводила детей к нам каждые выходные, ты тоже говорил о семье?

— Это разные вещи.

— Да, разные. Тогда речь шла о моем комфорте. А сейчас о ее комфорте.

Игорь сел обратно за стол.

— Зоя, я не понимаю, в чем проблема. Дача же не исчезнет. Осенью ты вернешься, будешь заниматься участком.

— Осенью. Когда все отцветет, все отплодоносит, когда нужно будет только убирать и закрывать на зиму.

— Лена обещала следить за садом.

Зоя рассмеялась.

— Лена? Которая кактус дома засушить может? Она будет следить за садом?

— Дети помогут.

— Дети… Игорь, старшему восемь лет, средней пять. Какие дети?

— Ну, сколько там может быть работы? Полить, сорняки выдернуть.

Зоя подошла к мужу и села рядом.

— Игорь, а ты хоть раз задумывался о том, что для меня значит дача?

— Ну… отдых. Воздух свежий.

— Для меня дача — это жизнь. Не отдых, а жизнь. Я там просыпаюсь и знаю, что делать. Я там засыпаю и знаю, что завтра будет лучше, чем вчера. Я там чувствую себя нужной.

— А дома ты не чувствуешь себя нужной?

Зоя посмотрела на мужа долгим взглядом.

— Дома я чувствую себя домработницей. Которую время от времени просят освободить место для более важных людей.

— Не преувеличивай.

— Не преувеличиваю. Когда твоя мать приезжает, я сплю на диване в гостиной. Когда твоя сестра приходит с детьми, я провожу день на кухне, готовлю для всех. А теперь ты просишь меня освободить дачу.

— Зоя, ты же видишь, в какой ситуации Лена. Алименты не платят, работает на двух работах, устает.

— Я вижу. И мне ее жалко. Но я не понимаю, почему ее проблемы должны решаться за мой счет.

Игорь встал и начал ходить по кухне.

— За твой счет… А мой счет не считается? Я квартиру плачу, коммунальные, продукты покупаю.

— Стоп, — сказала Зоя. — Вот мы и добрались до главного.

— До чего?

— До того, что ты считаешь меня иждивенцем. Что я живу за твой счет и должна быть благодарна за каждый кусок хлеба.

— Я этого не говорил.

— Не говорил, но думал. Иначе зачем припоминать, кто что платит?

Игорь остановился у окна.

— Зоя, мы семья. В семье должна быть взаимопомощь.

— Взаимопомощь, — повторила Зоя. — А когда я просила тебя помочь мне с ремонтом в ванной, ты сказал, что у тебя нет времени. И мне пришлось нанимать мастера.

— Это другое дело.

— Да, другое. Мне нужна была помощь. А сейчас помощь нужна твоей сестре.

— Лена — это семья.

— А я что, не семья?

Игорь повернулся к жене.

— Конечно, семья. Но ты взрослый человек. Можешь постоять за себя. А у Лены дети.

— Дети, — сказала Зоя. — Знаешь, что меня больше всего раздражает в этой ситуации?

— Что?

— То, что ты используешь детей как щит. Дети не виноваты, детям нужен отдых, детям нужен воздух. А я что, не человек?

— Ты человек, но у тебя нет детей.

Эта фраза повисла в воздухе. Зоя побледнела.

— Повтори, — тихо сказала она.

— Я не то хотел сказать…

— Повтори, что ты сказал.

Игорь опустил голову.

— Я сказал глупость. Прости.

— Нет, не прости. Ты сказал то, что думаешь. У меня нет детей, значит, мои потребности не так важны.

— Зоя, ну что ты…

— Мне сорок два года, Игорь. Сорок два. И у меня нет детей. Не потому, что я не хотела. Не потому, что мне все равно. А потому, что не получилось.

— Я знаю.

— Знаешь, но используешь это против меня. Когда нужно заставить меня уступить, ты напоминаешь мне о том, что у меня нет детей.

— Это не так.

— Это так. И знаешь, что самое обидное? Я всегда мечтала о детях. И дача для меня — это место, где я могла бы их растить. Где у них был бы сад, огород, где они могли бы бегать, играть.

Зоя замолчала, глядя в окно.

— Но детей у меня нет. Зато есть дача. И эта дача — единственное место, где я чувствую себя полноценной. Где я могу заботиться о чем-то живом, выращивать, создавать красоту.

— Зоя…

— И ты хочешь отнять у меня это место. Ради детей своей сестры.

Игорь подошел к жене.

— Я не хочу отнимать. Я хочу поделиться.

— Поделиться тем, что не твое.

— Но я же твой муж.

— Муж, — сказала Зоя. — Который последние пять лет воспринимает меня как удобную соседку по квартире.

— Это не так.

— Это так. Когда ты в последний раз спрашивал меня о том, как дела? Не о том, что на ужин, не о том, оплачены ли счета. А о том, как дела. Как настроение, что беспокоит, о чем думаю.

Игорь молчал.

— Вот видишь, — сказала Зоя. — Ты даже не помнишь.

— Мы же разговариваем каждый день.

— Мы обмениваемся информацией. Это не разговор.

Зоя встала и подошла к окну.

— Знаешь, в чем дело, Игорь? Ты давно перестал видеть во мне человека. Для тебя я — функция. Жена, которая должна готовить, убирать, соглашаться с твоими решениями.

— Зоя, не говори ерунду.

— Не ерунда. Когда ты принимаешь решения, ты учитываешь интересы своей матери, своей сестры, ее детей. Но мои интересы ты не учитываешь.

— Учитываю.

— Не учитываешь. Потому что считаешь их не важными.

Игорь сел за стол.

— Хорошо. Скажи, что ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты понял: дача — это не просто место для отдыха. Это моя жизнь. Мой мир. Где я могу быть собой.

— Понимаю.

— Не понимаешь. Если бы понимал, не предлагал бы мне уехать.

— Но что делать? Лена действительно в сложной ситуации.

— Пусть снимет дачу. Или пусть едет к родителям мужа.

— У них нет денег на аренду. А родители мужа живут в другом городе.

— Не мои проблемы.

— Зоя, ты же не бездушная.

— Не бездушная. Но я не обязана решать проблемы всех родственников.

— Обязана, если можешь помочь.

— Почему обязана? Кто это постановил?

Игорь встал и начал ходить по кухне.

— Ладно, забудь про обязанности. Но ты же видишь, что людям плохо.

— Вижу. И мне жалко Лену. Но я не понимаю, почему именно я должна жертвовать своим комфортом.

— Потому что у тебя есть возможность помочь.

— У меня есть возможность помочь многим людям. Но я не могу помочь всем.

— Но Лена — это семья.

— Семья, — повторила Зоя. — Игорь, скажи мне честно. Если бы у меня была сестра в аналогичной ситуации, ты бы так же настаивал на том, чтобы предоставить ей дачу?

Игорь остановился.

— Конечно.

— Честно?

— Честно.

— Хорошо. Тогда скажи, почему ты не предлагаешь Лене пожить в нашей квартире? Места достаточно, комнаты три.

— Это неудобно. Мы будем мешать друг другу.

— А на даче мы не будем мешать друг другу?

— На даче больше места. И воздух свежий.

— Игорь, дача — это не гостиница. Это мое личное пространство.

— Понимаю.

— Не понимаешь. Если бы понимал, не настаивал бы.

Игорь сел за стол.

— Зоя, мне кажется, ты делаешь из мухи слона. Два месяца — это не так много.

— Для кого не много? Для меня это весь отпуск. Все выходные. Все праздники.

— Но ты же можешь взять отпуск в другое время.

— Могу. Но не хочу. Я планировала провести лето на даче.

— Планы можно изменить.

— Можно. Но не хочу.

— Почему?

— Потому что это мои планы. Моя жизнь. Мой выбор.

Игорь молчал, перебирая пальцами край газеты.

— Зоя, а если мы найдем компромисс?

— Какой?

— Ну, например, Лена будет жить на даче будние дни, а на выходные уезжать в город.

— И что, каждую пятницу я буду приезжать и убирать за ней и детьми?

— Она будет убирать сама.

— Игорь, ты же знаешь свою сестру. Она не может убрать за собой дома. Что уж говорить о даче.

— Может, она изменилась.

— Может, но я не хочу проверять это на своей даче.

— Тогда другой вариант. Половину лета — она, половину — ты.

— Июль — она, август — я?

— Да.

— А почему не наоборот?

— Ну… в июле детям лучше. Начало каникул.

— Понятно. Опять интересы детей важнее моих.

— Зоя, будь разумной.

— Я разумная. Поэтому и говорю “нет”.

Игорь встал и подошел к жене.

— Зоя, я прошу тебя. Не как муж, а как человек. Помоги.

— Игорь, я тоже прошу тебя. Как человек. Пойми меня.

— Я пытаюсь понять.

— Не пытаешься. Ты пытаешься убедить.

— А в чем разница?

— Огромная. Когда человек пытается понять, он слушает. А когда пытается убедить, он только говорит.

Игорь отошел к окну.

— Хорошо. Говори. Я слушаю.

— Игорь, мне сорок два года. Половина жизни позади. У меня нет детей, нет карьеры, о которой можно было бы мечтать. Зато есть дача.

— У тебя есть работа.

— Работа — это не карьера. Это способ зарабатывать деньги.

— Но ты же не несчастная.

— Не несчастная. Но и не счастливая. Я — обычная. Средняя. Незаметная.

— Для меня ты не незаметная.

— Для тебя я удобная. Это не одно и то же.

Игорь повернулся к жене.

— Зоя, ты говоришь странные вещи.

— Странные? Почему?

— Ну, мы же живем вместе столько лет. Если бы тебе было со мной плохо, ты бы ушла.

— Куда бы я ушла?

— К маме. Или сняла бы квартиру.

— На какие деньги?

— На свои.

— Игорь, ты же знаешь, сколько я получаю. Этих денег хватает на еду и одежду. На аренду квартиры не хватает.

— Тогда работала бы больше.

— Где? Мне сорок два года. Кому я нужна?

— Да не говори ерунду. Много людей в твоем возрасте находят работу.

— Находят. Но не лучше той, что у меня есть.

Игорь подошел к жене.

— Зоя, а может, дело не в работе? Может, дело в том, что ты сама себя загнала в угол?

— Как это?

— Ну, ты же не пытаешься что-то изменить. Живешь, как живется.

— А что я должна изменить?

— Не знаю. Найти хобби, записаться на курсы, завести друзей.

— У меня есть хобби — дача. У меня есть друзья — соседи по дачному участку.

— Это не то.

— А что — то?

— Ну… что-то более… современное.

Зоя рассмеялась.

— Современное? Игорь, а ты знаешь, что современно? Современно — это когда люди работают по двенадцать часов в день, чтобы купить вещи, которые им не нужны. Современно — это когда люди общаются через интернет, а не лично.

— Не все так плохо.

— Не все. Но многое. И я не хочу жить так, как принято.

— Тогда как ты хочешь жить?

— Спокойно. Размеренно. Чтобы было время подумать, посмотреть на цветы, послушать птиц.

— Это возможно и без дачи.

— Возможно. Но дача — это место, где я могу быть такой, какая я есть.

— А дома не можешь?

— Дома я должна быть удобной женой. Готовить, убирать, соглашаться с мужем.

— Я же не заставляю тебя соглашаться.

— Не заставляешь. Но когда я не соглашаюсь, ты начинаешь давить.

— Как сейчас?

— Как сейчас.

Игорь сел за стол.

— Зоя, а что, если мы поговорим с Леной вместе? Объясним ситуацию.

— Какую ситуацию?

— Что дача для тебя очень важна. Что ты не можешь ее оставить.

— Игорь, а зачем? Чтобы она подумала, что я жадная?

— Не подумает.

— Подумает. Потому что с ее точки зрения, я отказываю помочь детям.

— Дети здесь ни при чем.

— При чем. Они — главный аргумент.

— Но ведь действительно жалко детей.

— Жалко. Но не настолько, чтобы жертвовать своим комфортом.

— Зоя, ты же не бездушная.

— Не бездушная. Но я не святая.

— Никто не просит тебя быть святой.

— Просит. Просит быть понимающей, терпеливой, жертвенной.

— А что в этом плохого?

— То, что я устала быть такой.

Игорь встал и подошел к окну.

— Зоя, а может, дело не в даче? Может, дело в нас?

— В каком смысле?

— В том смысле, что мы с тобой… отдалились.

— Отдалились, — согласилась Зоя. — Но не я от тебя. А ты от меня.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я все эти годы пыталась быть близко. А ты отстранялся.

— Не отстранялся.

— Отстранялся. Сначала работа стала важнее семьи. Потом футбол по телевизору. Потом интернет.

— Это не так.

— Это так. Когда ты в последний раз интересовался моими делами?

— Интересуюсь.

— Не интересуешься. Ты спрашиваешь, что на ужин. Это не интерес к моим делам.

— А что я должен спрашивать?

— Как дела на работе. Что нового с соседями. Что я читаю, что смотрю.

— Я спрашиваю.

— Не спрашиваешь. Ты живешь своей жизнью. А я существую где-то рядом.

Игорь повернулся к жене.

— Зоя, если тебе так плохо со мной, может, нам стоит…

— Что? Развестись?

— Ну… подумать о будущем.

— Я думаю о будущем. Поэтому и не хочу отдавать дачу.

— Причем здесь дача?

— При том, что это единственное место, где я чувствую себя живой.

— А здесь ты чувствуешь себя мертвой?

— Здесь я чувствую себя мебелью.

Игорь сел за стол.

— Зоя, а что нужно изменить, чтобы ты чувствовала себя лучше?

— Ничего.

— Как — ничего?

— Ничего не нужно изменять. Просто нужно оставить все как есть.

— Но ты же говоришь, что тебе плохо.

— Не плохо. Просто не очень хорошо.

— А что значит — хорошо?

— Хорошо — это когда муж интересуется твоими делами. Когда он не принимает решения за тебя. Когда он видит в тебе человека, а не функцию.

— Я вижу в тебе человека.

— Не видишь. Если бы видел, не предлагал бы мне уехать с дачи.

— Но ведь это же не навсегда.

— Игорь, для меня каждый день на даче — это подарок. Каждое утро, когда я просыпаюсь и вижу сад, я чувствую себя счастливой.

— Понимаю.

— Не понимаешь. Если бы понимал, не отнимал бы у меня эти дни.

— Я не отнимаю. Я переношу.

— Переносишь на осень. Когда все будет не так красиво.

— Но ведь осень тоже хороша.

— Хороша. Но по-другому. Летом дача живет. Осенью — засыпает.

— Зоя, а может, ты просто боишься перемен?

— Может быть. А что в этом плохого?

— Перемены — это развитие.

— Не все перемены. Некоторые перемены — это разрушение.

— Но как понять, какие перемены хорошие, а какие плохие?

— Очень просто. Хорошие перемены ты выбираешь сам. Плохие — тебе навязывают.

— Я тебе ничего не навязываю.

— Навязываешь. Навязываешь свое решение о том, что я должна уехать с дачи.

— Я не навязываю. Я прошу.

— Просишь так, что отказаться невозможно.

— Почему невозможно?

— Потому что если я откажусь, я буду жадной, бездушной, эгоистичной.

— Не будешь.

— Буду. В твоих глазах.

— В моих глазах ты будешь женщиной, которая не смогла помочь семье.

— Вот видишь. Не смогла помочь семье.

— Ну… да.

— Игорь, а почему семья — это только твоя сестра и ее дети? Я разве не семья?

— Семья.

— Тогда почему мои интересы не учитываются?

— Учитываются.

— Не учитываются. Ты даже не спросил, хочу ли я уехать.

— Спрашиваю сейчас.

— Поздно. Сейчас ты не спрашиваешь. Сейчас ты убеждаешь.

Игорь встал и подошел к жене.

— Зоя, скажи прямо. Ты согласна или нет?

— Нет, — сказала Зоя, глядя мужу в глаза. — Не согласна.

— Окончательно?

— Окончательно.

Игорь кивнул.

— Хорошо. Тогда я скажу Лене, что она должна искать другие варианты.

— Скажи.

— Скажу. Но ты должна понимать, что после этого наши отношения с ней испортятся.

— Понимаю.

— И с матерью тоже. Она не поймет, почему ты не помогла.

— Не поймет — ее дело.

— Зоя, а тебе не все равно, что обо мне подумают родственники?

— Что подумают?

— Что я не могу договориться с женой. Что в моем доме решаешь не я.

— А кто должен решать?

— Мы вместе. Но в спорных вопросах последнее слово должно быть за мужем.

— Почему?

— Потому что так принято.

— Мне все равно, как принято.

— Значит, тебе все равно, что обо мне подумают?

— Не все равно. Но я не собираюсь жертвовать своими интересами ради твоей репутации.

Игорь прошел к двери.

— Понятно. Тогда я позвоню Лене.

— Звони.

— Скажу, что ты против.

— Скажи правду. Что ты не смог меня убедить.

— Это одно и то же.

— Нет, не одно и то же. Если ты скажешь, что я против, получится, что я плохая. А если скажешь, что не смог убедить, получится, что ты плохо убеждаешь.

— Зоя, не изощряйся.

— Не изощряюсь. Просто не хочу быть крайней.

Игорь остановился в дверях.

— А если Лена придет к тебе сама? Поговорит с тобой?

— Что изменится?

— Может, ты поймешь, как ей тяжело.

— Я и так понимаю. Но это не повод отдавать ей дачу.

— Зоя, а если она заплатит? За коммунальные услуги, за газ?

— Не нужны мне ее деньги.

— Почему?

— Потому что дача — это не бизнес. Это жизнь.

— Но деньги не лишние.

— Лишние. Если за них нужно отдавать самое дорогое.

Игорь вышел из кухни. Зоя услышала, как он набирает номер в коридоре.

— Лена? Это я. Нет, не получилось. Зоя отказалась. Да, наотрез. Что делать? Не знаю. Ищи другие варианты.

Зоя подошла к окну. На улице дети играли в мяч. Кричали, смеялись, радовались жизни.

— Да, я понимаю, что тебе тяжело, — продолжал Игорь. — Но что я могу сделать? Она не хочет.

Зоя открыла окно. Запах липы смешался с выхлопными газами.

— Лена, не плачь. Что-нибудь придумаем. Может, мама согласится взять детей на месяц.

Зоя закрыла окно. Подошла к столу, взяла газету. “Цены на недвижимость продолжают расти”. Интересно, сколько сейчас стоит дача?

— Хорошо, я поговорю с мамой, — сказал Игорь в трубку. — Только не реви. Дети расстроятся.

Зоя сложила газету и положила на место. Завтра суббота. Она поедет на дачу. Будет поливать цветы, полоть грядки, сидеть в беседке с книгой.

— Да, я тоже расстроен, — говорил Игорь. — Но что поделать.

А в воскресенье Зоя соберет клубнику. Сварит варенье. Законсервирует компот. Подготовит грядки для осенней посадки.

Игорь вошел в кухню.

— Лена плачет.

— Жалко, — сказала Зоя.

— Тебе правда жалко?

— Правда. Но не настолько, чтобы отдать дачу.

— Она говорит, что дети так ждали лета на природе.

— Пусть ездят на дачу к друзьям. Или в деревню к бабушке.

— У друзей своих детей полно. А к бабушке далеко ехать.

— Не мои проблемы.

— Зоя, а тебе не стыдно?

— За что?

— За то, что ты обрекаешь детей на лето в городе.

— Не обрекаю. Я просто не берю на себя ответственность за их отдых.

— Но ведь ты могла бы помочь.

— Могла бы. Но не хочу.

— Почему?

— Потому что мне важнее мой комфорт, чем их комфорт.

— Это эгоизм.

— Возможно. Но я имею право на эгоизм.

— Все имеют право. Но не все пользуются этим правом.

— А я пользуюсь.

Игорь сел за стол.

— Зоя, а как дальше жить?

— Как жили. Ты — своей жизнью, я — своей.

— А семья?

— Какая семья? Ты же сам сказал, что семья — это твоя сестра и ее дети.

— Я не то имел в виду.

— Имел. Просто теперь понимаешь, как это звучит.

— Зоя, а может, нам стоит пожить отдельно? Подумать о наших отношениях?

— Можно. Только квартира записана на меня.

— Знаю.

— Значит, уезжать придется тебе.

— Понимаю.

— Куда поедешь? К матери?

— Наверное.

— Хорошо. Заодно поможешь Лене с детьми.

— Зоя, ты серьезно?

— Абсолютно серьезно.

— Но ведь мы прожили вместе пятнадцать лет.

— Прожили. И что?

— Неужели это ничего не значит?

— Значит. Значит, что я пятнадцать лет пыталась быть удобной. А теперь устала.

— И что теперь?

— Теперь я буду жить для себя.

— А я?

— А ты будешь жить для своей семьи. Для матери, для сестры, для ее детей.

— Зоя, а может, еще поговорим?

— О чем?

— О нас. О будущем.

— Не о чем говорить. Все ясно.

— Но ведь из-за дачи разрушать семью…

— Семью разрушает не дача. Семью разрушает то, что один человек не видит другого человека.

— Я тебя вижу.

— Не видишь. Видишь функцию.

— Зоя, дай мне шанс. Я постараюсь измениться.

— Не нужно. Поздно.

— Почему поздно?

— Потому что я уже приняла решение.

— Какое решение?

— Жить одна.

Игорь встал и подошел к двери.

— Значит, все решено?

— Все.

— Хорошо. Я соберу вещи.

— Собирай.

— Когда?

— Когда хочешь.

— Сегодня?

— Хоть сегодня.

— А деньги на съем жилья?

— Попроси у матери.

— Зоя, а может, ты еще подумаешь?

— Я уже подумала. Пятнадцать лет думала.

— И что надумала?

— Что хочу жить спокойно.

— Без мужа?

— Без мужа, который не видит во мне человека.

— А если найдешь другого мужа?

— Не найду. Не буду искать.

— Почему?

— Потому что устала объяснять, кто я такая.

— Но ведь одной скучно.

— Не скучно. Спокойно.

— И все? Дача, огород, варенье?

— Дача, огород, варенье.

— Это не жизнь.

— Это моя жизнь.

Игорь вышел. Зоя услышала, как он открывает шкаф в спальне, достает чемодан.

Она подошла к окну. Дети все еще играли во дворе. Но теперь они играли в другую игру. Прятались друг от друга, искали, находили.

Зоя посмотрела на часы. Половина седьмого. Если поторопиться, можно успеть на дачу до темноты. Полить цветы, проверить рассаду.

— Зоя, — позвал Игорь из коридора. — Я взял только самое необходимое. Остальное заберу потом.

— Хорошо.

— Ключи оставлю на столе.

— Оставь.

— Если что-то понадобится, позвони.

— Не понадобится.

— Зоя, а может, через неделю встретимся? Поговорим спокойно?

— Зачем?

— Мало ли. Может, передумаешь.

— Не передумаю.

— Откуда знаешь?

— Знаю.

Хлопнула дверь. Игорь ушел. Зоя осталась одна.

Она подошла к столу, взяла ключи от дачи. Завтра она поедет туда и проведет целый день. Без споров, без убеждений, без компромиссов.

Зоя подошла к окну. Игорь шел по двору с чемоданом. Не оглядывался, не останавливался. Просто шел к автобусной остановке.

Дети все еще играли. Теперь они играли в салки. Бегали, догоняли друг друга, смеялись.

Зоя закрыла окно. Взяла сумку, положила туда термос, бутерброды. Еще можно успеть на дачу. Встретить там закат, послушать соловьев.

Она заперла квартиру и пошла на автобусную остановку. Навстречу другому автобусу. Который везет не к свекрови, а к даче.

К тому месту, где она может быть собой.