Хватит!!! — закричала Лариса так, что зазвенели стёкла.

— Ты с матерью так разговариваешь?! — поразилась Юлия Семёновна. — Да как же… Да я тебя… Ах…

Лариса увидела, как мать падает в обморок. Она осела очень аккуратно, на диван, а головой прямо на подушку.

— Привычный обморок, — тихонько пробормотала Лариса и пошла на кухню, чтобы достать нашатырный спирт. Она вспомнила, как подруга-медик как-то говорила ей, что есть понятие «привычный вывих». Это часто повторяющаяся травма сустава, локтевого, плечевого или же нижней челюсти…

А вот у матери сейчас случился привычный обморок. И повторялся он тоже очень часто.

Понюхав нашатырь, Юлия Семёновна пришла в себя. Сидя на диване и опираясь на подушки, она обмахивала себя рекламным проспектом, который принёс сегодня домой старший сын Ларисы, достав из почтового ящика.

— Пицца?! Фу! Кто вообще такое ест? — недовольно пробормотала Юлия Семёновна, увидев, что нарисовано на рекламном проспекте.

— Мы едим, бабушка, — подал голос младший сын Ларисы, Максим. — Мы хотели заказать.

— О, боги! — картинно закатила глаза Юлия Семёновна.

Лариса не стала слушать ворчание матери и ушла на кухню, нужно было готовить ужин. А мать… Матери бы к себе домой пора, но…

— Она ещё не все нервы мне истрепала. Как истреплет, так и пойдёт с Богом, — мрачно пошутила Лариса и принялась чистить картошку.

— Опять картошку жаренную есть собрались?! — Юлия Семёновна была тут как тут. — Я же сто раз говорила, что нельзя её так часто готовить! Вредно!

— Пюре, мама! Пюре это будет! — едва сдерживаясь, сквозь зубы, проговорила Лариса.

— Опять на мать голос повышаешь?! Ты какой пример детям подаёшь?!

Вечер шёл своим чередом. Иногда Лариса думала, что лучше бы мать обиделась. И ушла к себе домой. И стало бы тихо. Но нет. После «обморока» она, как ни в чём не бывало, снова командовала у Ларисы дома, осыпая дочь замечаниями, словно горохом из прохудившегося мешка.

Лариса — сорокадвухлетняя женщина, замужем, имеет двоих детей, сыновей: Максима десяти лет и Павла, которому недавно исполнилось двадцать. Максим учится в школе, Павел в университете. Живут они дружно в трёхкомнатной квартире, которую Лариса и муж Юрий купили пятнадцать лет назад в ипотеку и недавно её благополучно выплатили.

Мама Ларисы, Юлия Семёновна, несколько лет назад вышла на пенсию, в связи с этим она решила на работе перейти на полставки, чтобы было полегче.

— Совсем работу я бросать не хочу, всё-таки она меня держит в тонусе, а то рассироплюсь совсем, стану, как старуха старая, — говаривала Юлия Семёновна перед своим выходом на пенсию.

— Что ты, мама! Никакая ты не старуха, выглядишь великолепно, даже моложе меня! — уверяла её дочь. Юлия Семёновна улыбалась, а так же смущалась и краснела. Ей были приятны такие слова дочери.

***

— Ох… — тихонько сказала Лариса, посмотрев на часы, — Мама опять будет ругаться.

— Что случилось? — спросила её коллега Настя.

— Максимка остался на какую-то репетицию после уроков, (нам только что сбросили информацию в чат класса), а мама не знала об этом и ждёт его возле школы. Стоит, мёрзнет.

Раздался звонок телефона Ларисы. Она вся сжалась, побледнела и сдавленно ответила «да, мама». Деваться ей было некуда.

Настя поняла, что сейчас подруге «достанется на орехи»…

И Лариса, и Настя находились на работе в офисе редакции небольшого книжного издательства. Женщины работали за соседними столами и волей-неволей подружились. Настя знала, что у Ларисы есть муж и дети, а так же мать, которая живёт отдельно, но недалеко.

Мать Ларисы очень помогает с внуками. Сначала со старшим, а теперь с младшим.

Когда родился Павел, Юлия Семёновна ещё работала на полную ставку, но всё равно умудрялась убегать пораньше, забирать внука из детского сада и вести домой.

Лариса заканчивала работу поздно, её муж Юрий и того позднее, плюс ещё ему нужно было добираться домой на электричке. Вот Юлия Семёновна и забирала малыша, отводила домой, и ожидая прихода дочери, занималась с внуком разными развивающими играми, она же научила его читать и писать.

Потом Павел пошёл в школу. Юлия Семёновна снова была на подхвате. Отпрашивалась на работе, встречала внука, разогревала ему обед, потом обратно убегала на работу. Один ходить в школу и из школы мальчик не мог: в то время в новом микрорайоне, где Лариса с мужем купили квартиру, своей школы ещё не было, её только строили, и потому приходилось ездить на автобусе в другую, в соседний микрорайон.

— Район новый, ребёнок ещё маленький, потеряется, заблудится, — говорила Юлия Семёновна. — Я уж как-нибудь перекантуюсь. Ничего, девчонки на работе прикрывают меня во время моих отлучек. А через полгода школу новую построят, станет удобнее.

— Спасибо, мама, — благодарила мать Лариса. Ей было очень неловко перед матерью, но помощь, и правда, была очень кстати.

Через десять лет после рождения первого внука, родился второй.

— Максюша — вылитый дедушка! — гордо заявляла Юлия Семёновна всем подругам, знакомым и родственникам. Она очень полюбила малыша, с первой же минуты, что, однако нисколько не уменьшило её любовь к первому внуку, который не был похож на её мужа, как Максим, однако был очень похож на неё саму.

И снова бабушка помогала, даже ещё усерднее, потому что времени после выхода на пенсию у неё стало больше. Встречала, приводила, кормила обедом, сидела на больничных.

«И вот Максимке уже десять лет, а ситуация не изменилась…» — мысленно посетовала Настя, глядя на Ларису.

— А что поделать? Максимка ещё маленький, — словно прочитав её мысли, проговорила Лариса. — Мама до сих пор встречает его из школы, хоть и школа теперь близко. И плита у нас газовая. Я не разрешаю ему её зажигать. Газ у нас всегда перекрыт. Знаешь, как я боюсь разных утечек газа и взрывов в жилых домах из-за этого?!

— Да… А у нас плита электрическая. И я разрешала своим девчонкам с самого раннего возраста ею пользоваться. И в школу они у меня сами ходят. И обед разогревают в микроволновке, — сказала Настя.

— В микроволновке?! Она же вредная! Мы с Юрой подумывали, было, купить, но мама нас отговорила! — округлила глаза Лариса.

— Что там вредного? — снисходительно посмотрела на подругу и коллегу Настя, но спорить не стала. Раз «мама сказала», то Лариса ни за что против её решения не пойдёт. В этом-то вся и проблема…

— И дверь Максимка сам не откроет, не справится, там у нас замок сложный, крутишь, крутишь, да всё никак, — сказала Лариса. — Вот мама и помогает.

— Постой, у неё, значит, есть ключи от вашей квартиры?

— Конечно! Она же приходит к нам из школы с Максимкой. Да и вообще приходит, когда захочет, помогает, убирается, готовит… — сказала Лариса и надолго замолчала, задумалась.

Настя вдруг вспомнила, как Лариса однажды расплакалась прямо на работе. Мама позвонила ей и сказала, что котлеты, которые Лариса приготовила накануне, сильно пересолены и перца там тоже щедро насыпано и потому она их выкинула. И пришлось готовить другую еду. Потому что ребёнку «такое давать нельзя».

— Это несъедобно! — громко заявила Юлия Семёновна.

И ещё она принялась отчитывать дочь за то, какой у неё на кухне бардак. И что она не могла ничего найти, в шкафчиках всё с ног на голову перевернуто, словно Мамай прошёл, где соль, где специи, где лук хранится, где сковорода большая?

— Ребёнок сидит, голодными глазами на меня смотрит, а я сковородку никак найти не могу! — возмущалась Юлия Семёновна.

После того разговора с матерью Лариса заперлась в туалете и разревелась, как маленькая.

Настя весь разговор, конечно же, слышала, ведь она находилась рядом и очень жалела подругу, которую, словно маленькую девочку, отчитывала мать. И таких случаев было немало.

Однажды мать позвонила Ларисе, так же в рабочее время, и принялась объяснять, что не так у неё лежит в ящиках комода в спальне. И спрашивать разные вещи, наподобие того, а что, мол, это за странное нижнее бельё у Ларисы: «Стыдно такое даже в шкафу держать! Не трусы, а одни полосочки, куда в таких ходить?! Срамота!»

Всё это Юлия Семёновна высказывала дочери по телефону очень громко, в обычной своей манере. А Лариса слушала и краснела с каждой секундой всё сильнее.

Настя удивлялась, почему бы Ларисе не прервать беседу, не сказать матери о том, что она сильно занята и вообще такие разговоры не к месту на работе? И вообще рыться в нижнем белье как-то нехорошо…

И много всяких «вообще».

Только Лариса молчала, а Насте потом объясняла, что «это же мама» и она не может её прервать, потому что мама обидится. У неё поднимется давление, случится приступ астмы, мигрени, радикулита, кишечной колики и ещё Бог знает чего… И потом она этого себе никогда не простит.

На корпоративы Лариса никогда не ходила. Мама не разрешала. Она считала, что туда ходят только очень нехорошие женщины, низкого социального статуса потому что…

— Знаю я, что там творится на этих корпоративах! Нет бы, сесть, просто, накрыть стол прямо в офисе, как мы с девочками делаем, и отметить новый год! Зачем снимать коттедж? Или, например, боулинг этот поздно вечером зачем? — ругалась мама Ларисы.

Юлия Семёновна очень активно участвует в жизни Ларисы. Постоянно приходит, контролирует «непутёвую дочь». И всё с любовью и заботой.

Муж Юрий, к слову, не особенно страдает от повышенного внимания и участия тёщи. Приезжает он поздно, к тому времени Юлия Семёновна уже уходит к себе домой, перед этим, знатно потрепав дочери нервы…

В один из дней Лариса отпросилась с работы, чтобы съездить домой, потому что «кое-что забыла».

— Что ты забыла-то? Утюг не выключила? — спросила Настя, удивляясь, что подруга так резко «подорвалась».

— Хуже! Мы с Юрой вчера слегка расслабились вечером, шампанское купили, устроили себе романтический ужин при свечах. Ну, помнишь, я тебе говорила, что Юру на работе повысили?

— Помню, — ответила Настя.

— Мы вдвоём остались. Старший мой, Пашка, у своей девушки уже неделю живёт, Максимка в лагере, ну мы с Юрой и… В общем, бутылка недопитая стоит, и в спальне там бардак, валяется всё, — сказав это, Лариса густо покраснела. — Побегу я приберусь. Как вспомнила, что мать может явиться, аж жаром обдало! Это ж разговоров на три дня будет! Мать спиртное ненавидит, будет отчитывать, говорить, что мы сопьёмся. А уж про разные вещи в спальне я вообще молчу… Побегу я…

— Боже… — тихонько пробормотала Настя, когда подруга, схватив сумочку, умчалась домой. — Тётке сорок два года, сама скоро бабушкой станет, раз Пашка уже у девушки своей ночевать остаётся, неровен час, женится, а она всё боится, что мама её поругает…

***

— Ах так! Когда дети выросли, и мать не нужна стала, вот как ты заговорила! — возмутилась Юлия Семёновна. — Не приходить больше?! Ключи тебе отдать?! Да на! Забирай!

Юлия Семёновна бросила связку ключей на кухонный стол и разрыдалась.

Это была не первая ссора. С какого-то момента Лариса поняла, что больше так продолжаться не может. Ведь она и правда, не девочка уже.

Она пыталась сказать об этом матери, но та, делала вид, что не понимает намёков, потом мать стала обижаться и «падать в обморок», когда Лариса заводила подобные разговоры. Потом неделю Юлия Семёновна пила лекарства, ходила к врачу и винила дочь в своём состоянии. Лариса плакала и мысленно винила себя в том, что не сдержалась и обидела мать.

— А деньги я вам, между прочим, на эту квартиру добавляла! — напомнила Юлия Семёновна. — Неблагодарные.

Лариса вдруг почувствовала себя ужасно виноватой перед матерью. Надо извиниться. Немедленно.

— Прости, мам, — тихо сказала она.

— Ничего, дочь, — тут же повеселела Юлия Семёновна и вытерла слёзы. — Вижу, что у тебя был трудный день. Отдохни. А я пирожок испеку, с вареньем. Помнишь, как я делала, когда ты была маленькая?

— Помню, — вздохнула Лариса. Она решила отложить серьёзный разговор с матерью на другое время. Потом. Когда-нибудь она попытается ей всё спокойно объяснить, может мать поймёт?