– Я передумала, квартиру покупа

Вера Васильевна сидела в маленькой гостиной, пила чай с лимоном и готовилась к серьезному разговору.

Диана почувствовала это кожей. Она старалась сосредоточиться на вязании, но петли путались. Муж, Артем, мирно щелкал пультом от телевизора.

– Дети мои дорогие, я тут серьезно подумала. Вы вон как ютитесь в этой однушке, а у Артема скоро повышение обещают… Пора вам расширяться! Я решила помочь, – Вера Васильевна отодвинула чашку в сторону с характерным звоном.

– Мам, серьезно? Это же здорово! О чем речь? Поможешь с ипотекой? – Артем мгновенно оживился.

– Какая ипотека, проценты эти грабительские! Нет. Я продаю свою дачу – та хорошая, в престижном месте, денег хватит на приличный первоначальный взнос, а то и на половину двушки в новостройке! Как вам идея? – Вера Васильевна махнула рукой.

Диана почувствовала, как к горлу подступил ком. Она видела искреннее недоумение Артема и торжествующую уверенность в глазах свекрови.

Помощь? Да. Щедрая? Безусловно. Но цена… У всего есть цена, тем более, что свекровь никогда не славилась желанием помочь, а тут вдруг…

– Вера Васильевна, это… неожиданно и очень щедро с вашей стороны. Но… мы как-то не планировали… такую помощь. Мы рассчитывали на свои силы, – проговорила Диана, стараясь сохранить ровный тон.

– Дианочка, милая, какие свои силы? Ждать еще десять лет? Время идет, внуков хочется нянчить в нормальных условиях! – она обвела взглядом скромную комнатку. – А я – мать. Мое дело – помогать детям. Не отказывайтесь от удачи!

– Мама права! Это же шанс! Мы выберем отличную квартиру, рядом с парком, может… Представляешь?

Диана видела его глаза – полные надежды и облегчения. Он не видел подводных камней. Только она видела их – огромные, острые.

– Артем… Мне нужно поговорить с тобой. Наедине, – женщина тихо обратилась к мужу.

Вера Васильевна подняла бровь, но с достоинством встала: “Пойду, чайку еще налью. Вы решайте, дети. Думайте о будущем!”

Она вышла на кухню, оставив за собой невысказанные ожидания. Едва дверь закрылась, Диана схватила Артема за руку:

– Ты понимаешь, что это значит? Твоя мама подарит нам… половину нашей жизни! Мы ей будем обязаны по гроб жизни! Зачем нам это?

– О чем ты? Это же помощь! Мама хочет как лучше! Мы скажем спасибо, будем ее любить, заботиться… Что не так? – возмутился Артем.

– Спасибо? Артем, это не билет в кино! Это квартира! Каждый раз, когда у нас будет разное мнение – о ремонте, о детях, о том, куда поехать в отпуск! – она будет иметь право голоса! Потому что “это я вам квартиру дала”! Каждая ссора, любое наше решение, которое ей не понравится – все будет окрашено этим долгом! Мы перестанем быть просто мужем и женой. Мы станем… вечными должниками твоей матери! – упиралась Диана.

– Ты преувеличиваешь. Мама не такая. Она просто хочет помочь, – Артем попытался успокоить жену.

– Помочь – это купить коляску или оплатить курсы. Помочь – это дать в долг под расписку, который мы вернем. Это… Это дар, который привяжет нас навсегда! Ты не чувствуешь этого? Каждый праздник, каждый визит – это будет не просто встреча с родным человеком. Это отчет. Это демонстрация благодарности за то, что мы живем в ее подаренной квартире! Я не хочу так!

– Но… но это же реальный шанс. Мы сможем завести детей раньше, жить достойно. Мама искренне хочет добра. Отказаться – значит ее обидеть, оскорбить. Она этого никогда не поймет.

– А ты понимаешь, что я чувствую? Мы будем обязаны жить по ее правилам, Артем! Неявно, но обязаны! “Почему вы не приехали в воскресенье? Я же вам квартиру купила!” – “Почему вы не назвали ребенка в честь дедушки? Я же вам квартиру купила!” – “Почему вы сменили работу? Я же вам квартиру купила!” – это будет висеть над нами вечным Дамокловым мечом!

Эйфория Артема мгновенно угасла, сменившись тяжелым пониманием. С кухни доносился звон ложки о чашку.

– И что же нам делать? Отказаться? Сказать: “Спасибо, мама, но нам не нужно”? Она сломается. Это будет как пощечина, – вздохнул мужчина.

– Может… может быть компромисс? Мы принимаем помощь, но… как инвестицию? Или как долг? Официально. С договором.

– Договор? С родной матерью? Это же дико! – Артем скривил лицо.

– Это единственный способ сохранить границы! Чтобы это была не милость, за которую мы в вечном неоплатном долгу, а деловая договоренность. Мы напишем расписку, что обязуемся вернуть сумму в течение, скажем, 15 лет, без процентов. Так мы покажем, что ценим ее помощь, но воспринимаем это как серьезный шаг, а не как подарок, который дает ей права на нашу жизнь.

Мужчина долго смотрел в окно, на серые крыши. Потом задумчиво кивнул, с трудом.

– Ладно. Попробуем. Но это будет очень сложный разговор. Мама, подойди, пожалуйста! – Артем позвал Веру Васильевну обратно.

Диана, старалась говорить со свекровью максимально спокойно и уважительно, изложила их предложение: благодарность за щедрость, желание принять помощь для будущего, но… с оформлением юридических обязательств по возврату средств.

Лицо Веры Васильевны сначала окаменело от непонимания, потом покраснело от обиды.

– Договор? Расписка? Артем, ты это слышишь? Это что, я вам чужая какая-то? Я хотела подарить, от души! А вы мне – расписку? Как банку? Это благодарность?

– Мам, подожди… Мы бесконечно благодарны тебе за помощь, но Диана… мы оба… мы хотим чувствовать, что это наш дом и что мы его заслужили. Договор… это не про недоверие к тебе. Это про нашу независимость. Мы вернем тебе каждую копейку! Но нам психологически важно знать, что мы не… вечные просители.

Вера Васильевна посмотрела с укором на сына, потом – на невестку. В ее глазах мелькнула обида и горечь. Она тяжело вздохнула.

– Значит, так. Подарок не принимается. Только… ссуда. Хорошо, оформляйте ваши бумаги. Но знайте: для меня это всегда будет подарком, и я всегда буду знать, что без меня у вас этого дома не было бы. Всегда.

Она встала и, не попрощавшись, ушла, громко хлопнув дверью. В квартире воцарилась гнетущая тишина.

Компромисс был найден, но цена его была высока. Чувство долга не исчезло, оно лишь сменило форму и стало осязаемым – в виде суммы в договоре и холодка в отношениях со свекровью.

– Прости. Я знаю, как тебе тяжело, – Диана почувствовала себя виноватой в том, что женщина ушла.

– И тебе. Но ты была права. “По гроб жизни” – это хуже, чем пятнадцать лет выплат. Надеюсь, мама когда-нибудь… поймет это.

Однако на следующее утро супругов ждал сюрприз. Вера Васильевна пришла к ним в девять утра и с порога решительно произнесла:

– Я передумала. Не хочу я так… Какое-то обязательство… Если хотите быть мне должными, то давайте уменьшим срок лет на десять, а то пятнадцать я не проживу.

– Пять? – переспросил ошеломленный Артем. – Ничего себе… Нет, мама, так не получится. Где мы возьмем столько денег? Если нам понадобиться, мы тогда сами возьмем ипотеку.

– Ну как знаете, – сухо ответила Вера Васильевна. – На “нет” и суда нет, как говорится. – Крутитесь сами, – добавила она и ушла.

Из кухни выглянула Диана. На ее лице была довольная улыбка. Она оказалась права.

– Видишь, как?! Твоя мама вдруг передумала, не захотела, чтобы все было не по ее. Как бы она не уверяла, но в глубине души Вера Васильевна все-таки хотела бы нами помыкать потом с помощью своих вложений.

– Ну да, ты была права, – вздохнул Артем.

Две недели Вера Васильевна держала дистанцию и почти не общалась с супругами.

Спустя указанный срок женщина пришла к ним в гости, как ни в чем не бывало, но разговора о помощи в покупке квартиры больше не заводила.