— Заверните мне всё, что осталось. Это домой заберу, — распорядилась гостья после ужина

Пар от горячего борща поднимался над столом, смешиваясь с ароматом свежеиспечённого хлеба. Анна в последний раз окинула взглядом праздничную скатерть, расшитую васильками – подарок мамы на новоселье. Всё должно быть идеально. Она любила эти семейные ужины, когда дом наполнялся теплом и уютом.

– Олег, милый, позови гостей к столу, – попросила она мужа, расставляя салатники.

В гостиной раздался смех – Лариса, как всегда, рассказывала очередную историю со своей работы. Она умела быть душой компании, за что Анна когда-то и полюбила её как подругу. Двадцать лет дружбы – не шутка.

– О, Анечка, как же вкусно пахнет! – Лариса первой впорхнула в столовую, шурша шёлковым платьем. – Я твой борщ за версту чую. Никто так не готовит!

Анна улыбнулась, хотя где-то внутри кольнуло предчувствие – она уже знала, чем закончится этот вечер. Как и десятки вечеров до этого.

Ужин проходил именно так, как она задумывала. Борщ хвалили все, за ним последовала запечённая утка с яблоками, потом пирожки с капустой. Разговор тёк легко и непринуждённо, как хорошее вино, которое Олег достал из своих запасов.

– Помните, как мы в прошлом году на дачу ездили? – смеялась Лариса. – Когда Петрович соседский забор зелёной краской покрасил, а у нас все кошки потом зелёные ходили?

Анна механически улыбалась, украдкой поглядывая на настенные часы. Без пятнадцати девять. Сейчас начнётся…

– Анечка, – Лариса промокнула губы салфеткой, – заверни мне всё, что осталось. Это домой заберу.

Вот оно. Анна почувствовала, как немеют пальцы. Краем глаза она заметила, как напрягся Олег – его пальцы крепче сжали вилку.

– Твои пирожки – это просто сказка. Дома поужинаю ещё разок, – продолжала Лариса будничным тоном, словно это было самым естественным в мире.
Анна молча встала из-за стола. В шкафчике под мойкой у неё уже была припасена стопка пластиковых контейнеров – она знала, что они понадобятся. Руки действовали на автомате: в один контейнер отправились пирожки, в другой – остатки утки, в третий – салат…

– Может, и борщика налить? – В голосе Ларисы появились заискивающие нотки.

– Конечно, – тихо ответила Анна, доставая ещё один контейнер.

Олег резко отодвинул стул и вышел на балкон. Анна знала – курить. Хотя бросил три года назад.

Пока она упаковывала еду, в голове крутились обрывки мыслей. Вспомнилось, как мама учила её быть гостеприимной, как говорила, что щедрость украшает человека. Но разве об этом она говорила? Разве это щедрость – когда ты не можешь отказать, когда твою доброту принимают как должное?

– Ой, спасибо, золотце! – Лариса радостно прижала к груди пакет с контейнерами. – Ты же знаешь, я одна живу, готовить некогда совсем. А у тебя всегда так вкусно…

Анна кивнула, чувствуя, как внутри растёт что-то тяжёлое, похожее на обиду. Или на стыд. Стыд за то, что не может сказать “нет”. За то, что позволяет использовать себя. За то, что улыбается, когда хочется плакать.

Звякнула входная дверь – Лариса ушла. Олег вернулся с балкона, от него едва уловимо пахло табаком.

– Ань, – он обнял её за плечи, – может, хватит?
Она прижалась к его груди и закрыла глаза. Может, и правда хватит. Но как сказать об этом человеку, которого знаешь большую часть жизни? Как объяснить, что дружба – это не потребительство, а щедрость – не рабство?

Часы пробили девять. В контейнере на кухонном столе остывали последние пирожки – те, которые она всё-таки оставила для своей семьи. Почему-то именно сейчас они показались ей особенно вкусными.

Прошла неделя. Анна стояла у плиты, помешивая жаркое. Сегодня она специально приготовила меньше – как раз на четверых, без излишков. Но руки сами потянулись к шкафчику с контейнерами.

– Даже не думай, – Олег появился на кухне неслышно. – Пусть хоть раз принесёт что-то сама.

– Неудобно как-то…

– А удобно быть продуктовым магазином с бесплатной доставкой?

Анна вздохнула. После прошлого ужина они с Олегом много говорили. Вернее, говорил в основном он, а она слушала, и внутри что-то переворачивалась от каждого его слова.

– Ты же видишь, как она пользуется твоей добротой, – говорил муж. – Когда она в последний раз приносила хотя бы бутылку вина? Или пирог испекла? Двадцать лет дружбы, Ань, а она относится к тебе как к обслуживающему персоналу.

Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стояла Лариса – в новом платье, с идеальной укладкой и привычной улыбкой.

– Анечка! – она чмокнула подругу в щёку. – Что сегодня у нас вкусненького?
“У нас”. Это маленькое слово больно кольнуло Анну. Когда их дом стал рестораном для Ларисы?

За столом Лариса, как всегда, блистала. Рассказывала о новом начальнике, о том, как её чуть не повысили, но место заняла какая-то выскочка.

– Представляешь, она даже готовить не умеет! На корпоративе призналась, что всё из ресторанов заказывает. Вот я и говорю: “Деточка, замуж тебе надо. Вон, поучилась бы у моей Анечки…”

Олег демонстративно закашлялся. Анна почувствовала, как краска заливает щёки.

– Ну что, моя хозяюшка, – Лариса промокнула губы салфеткой, – готовь свои волшебные контейнеры! Жаркое сегодня – пальчики оближешь.

Анна замерла. Взглянула на мужа – тот едва заметно кивнул.
– Знаешь, Лариса… – её голос дрогнул, но она заставила себя продолжить. – Сегодня я приготовила только на нас. Без запаса.

Повисла тишина. Такая густая, что, казалось, её можно было резать ножом.

– Да ладно тебе! – Лариса натянуто рассмеялась. – Я же видела, сколько у тебя там всего. На роту хватит!

– Нет, правда. Только на семью.

– На семью? – В голосе Ларисы появились металлические нотки. – А я, значит, не семья? Двадцать лет дружбы – это ничто?
– Дружба – это не набор контейнеров с едой, – тихо сказала Анна.

Лариса откинулась на спинку стула. Её лицо стало жёстким, чужим.

– Вот оно что. Значит, жадничать начали? Или это твой благоверный надоумил? – Она бросила злой взгляд на Олега.

– При чём здесь жадность? – Анна почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. – Я просто устала быть твоим личным поваром. Ты когда-нибудь задумывалась, сколько времени я провожу на кухне? Сколько денег трачу на продукты? А ты хоть раз принесла что-нибудь к столу?

– Ах вот как! – Лариса резко встала. – Теперь мы считаем, кто сколько принёс? Знаешь что, дорогая… – Она схватила свою сумочку. – Подавись ты своим жарким! Найду себе другую подругу, которая не будет считать каждый кусок!

Входная дверь хлопнула так, что зазвенела люстра. Анна сидела, не шевелясь, глядя в одну точку. Внутри было пусто и больно.

Олег молча встал, подошёл к бару и достал бутылку коньяка. Налил два бокала.

– За тебя, – сказал он, протягивая один Анне. – За то, что наконец-то нашла в себе силы.

Она сделала глоток. Коньяк обжёг горло, но на душе стало немного легче.

– Знаешь, – задумчиво произнесла она, – я вдруг поняла: настоящая дружба – это когда не нужно считать, кто сколько дал или взял. Потому что даёшь и берёшь поровну. Душой.

За окном начинался дождь. Капли барабанили по стеклу, словно отсчитывая конец одной истории и начало другой. Истории, в которой Анна наконец-то научилась говорить “нет”.

Три недели дом был непривычно тихим по вечерам. Анна почти привыкла готовить меньше, хотя руки всё ещё машинально тянулись к большой кастрюле. Олег молчал, но она видела в его глазах одобрение.

Лариса не звонила. Только однажды прислала сухое сообщение: “Надеюсь, ты довольна”. Анна несколько раз набирала ответ, но так и не отправила.

В субботу вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Лариса – осунувшаяся, без привычного лоска. В руках она держала пакет.

– Можно войти?

Анна молча отступила в сторону. В прихожей Лариса неловко переминалась с ноги на ногу, будто забыла, как себя вести в этом доме.

– Я тут… – Она протянула пакет. – Пирог испекла. С яблоками. Правда, он немного подгорел снизу…
Анна взяла пакет. Пирог действительно выглядел не идеально – края неровные, корочка местами подгоревшая.

– Три раза переделывала, – тихо добавила Лариса. – Оказывается, это не так просто, как ты делаешь…

Что-то дрогнуло в груди Анны. Она вспомнила свой первый пирог – такой же кривой и подгоревший.

– Проходи, – сказала она. – Чай как раз остыл до нужной температуры.

Они сидели на кухне, как в старые времена. Только теперь между ними стоял не только чай, но и что-то новое, хрупкое, требующее осторожного обращения.

– Знаешь, – начала Лариса, разглядывая свою чашку, – я много думала. О нас, о дружбе… Считала себя такой умной, успешной. А оказалось – даже пирог испечь не могу.

– Дело не в пироге.

– Знаю. – Лариса подняла глаза. – Дело во мне. Я… я ведь правда считала, что имею право. Что ты мне должна – потому что мы подруги, потому что я одинока, потому что… – Она махнула рукой. – Глупо, да?

Анна смотрела на подругу и видела в ней что-то новое. Или, может быть, давно забытое старое – ту неуверенную девчонку с первого курса, с которой они когда-то делили последний бутерброд в общежитии.

– Я скучала, – вдруг сказала она.

– Правда? – В голосе Ларисы мелькнула надежда. – После всего, что я наговорила?

– Правда. – Анна улыбнулась. – Знаешь, я тут подумала… Может, в следующую субботу устроим вечер выпечки? Научу тебя пирог делать. Заодно и поужинаем.
– Вместе? – осторожно уточнила Лариса.

– Вместе. По-честному. И контейнеры не понадобятся.

Они рассмеялись – немного нервно, немного облегчённо. За окном начинало темнеть, но на кухне было тепло и уютно. Пахло подгоревшим яблочным пирогом и чем-то ещё – может быть, начало новой дружбы пахнет именно так?

Суббота выдалась солнечной. На кухне Анны царил творческий беспорядок: мука на столе, яблочные очистки, открытая книга рецептов.

– Тесто нужно чувствовать, – объясняла Анна, показывая Ларисе, как правильно вымешивать. – Вот, попробуй сама.

Лариса осторожно погрузила руки в тесто.

– Господи, Ань, как ты это делаешь каждый день? У меня уже спина болит.

– А ты думала! – рассмеялась Анна. – Это тебе не контейнеры паковать.

Они переглянулись и снова рассмеялись – теперь уже без тени неловкости.
Олег, заглянув на кухню, только покачал головой:

– Девчонки, я в магазин. Если что сгорит – звоните пожарным.

Время летело незаметно. Они говорили – но не о работе или чужих проблемах, как раньше. О детстве, о мечтах, о страхах. Лариса призналась, как ей одиноко по вечерам, как она завидовала уюту в доме Анны.

– Знаешь, – сказала она, раскатывая тесто, – я ведь поэтому и таскала еду. Хотелось принести домой частичку этого тепла. Глупо, да?

– Не глупо, – Анна положила руку ей на плечо. – Просто тепло нельзя унести в контейнере. Его нужно создавать самой.

Пирог получился почти идеальным. Они пили чай, и Лариса впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему дома.

– В следующий раз я, – вдруг сказала она. – У себя. Правда, придётся помочь с рецептом…

– Договорились, – улыбнулась Анна. – Только давай без контейнеров?

– Без контейнеров, – кивнула Лариса. – Теперь только душой делиться будем.

За окном садилось солнце, окрашивая кухню в тёплые тона. Пахло яблоками и корицей. И новой дружбой – той самой, настоящей, где не считают, кто сколько взял, а просто радуются возможности быть рядом.

В шкафчике под мойкой стопка контейнеров собирала пыль. Они больше не понадобятся – по крайней мере, не для этого. Потому что настоящая дружба не измеряется едой, не упаковывается в пластик и не уносится домой. Она просто есть – тёплая, живая, настоящая.