Перестань постоянно отправлять меня ухаживать за твоим отцом! Я что тебе, сиделка, что ли? Нет! Так найми её и не мучай меня

— Перестань постоянно отправлять меня ухаживать за твоим отцом! Я что тебе, сиделка, что ли? Нет! Так найми её и не мучай меня! — закричала Диана, резко отодвигая тарелку с недоеденным завтраком.

Евгений поднял глаза от планшета, на котором просматривал утренние новости, и посмотрел на жену с тем выражением лица, которое она ненавидела больше всего — снисходительным и одновременно раздражённым, будто имел дело с капризным ребёнком.

— Ты опять начинаешь? — он отложил планшет. — Диана, это мой отец. Он болен. Ты что, не понимаешь элементарных вещей?

— Я всё прекрасно понимаю, — Диана сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — Понимаю, что ты не хочешь сам заниматься своим отцом и сбрасываешь эту обязанность на меня. Удобно, правда?

Евгений встал из-за стола, его лицо потемнело от гнева.

— Удобно? Удобно?! Я работаю по двенадцать часов, чтобы ты могла покупать свои дорогие безделушки и одежду! А ты не можешь уделить час-два в день больному старику?

— Не смей переводить разговор на мои расходы, — Диана тоже поднялась, глядя мужу прямо в глаза. — Я тоже работаю. И не забывай, что именно моя зарплата бухгалтера позволяет нам жить на этом уровне. А что касается твоего отца…

Она замолчала, подбирая слова. Как объяснить человеку то, чего он категорически не хочет слышать? Как рассказать, что происходит, когда она остаётся наедине со Степаном Андреевичем?

— Что с моим отцом? — в голосе Евгения звучал вызов.

— Твой отец, — Диана вдохнула поглубже, — относится ко мне как к прислуге. Нет, хуже — как к грязи под ногами. Он оскорбляет меня, отказывается принимать лекарства, которые я приношу, и постоянно делает мне…Непристойные намёки.

Евгений фыркнул:

— Вот только не надо выдумывать! Отец не может этого делать, да, он бывает резок, но он никогда не позволит себе ничего непристойного. Ты просто ищешь повод, чтобы не ездить к нему.

Диана почувствовала, как внутри всё закипает. Три месяца. Три месяца она терпела унижения от свёкра после его инсульта. Когда это началось, она относилась к ситуации с пониманием. Степан Андреевич всегда был сложным человеком — прямолинейным, часто грубоватым, но она списывала это на характер и возраст. Она готовила ему еду, меняла постельное бельё, покупала лекарства, даже помогала с гигиеническими процедурами, преодолевая стыд и неловкость.

А потом начались комментарии. Сначала неприятные замечания о её внешности: «Что, растолстела на моих харчах?», «Следить за собой не пробовала, а то выглядишь, как попондопало». Затем пошли вопросы о личной жизни: «Что, не даёшь моему сыну? Поэтому он такой злой ходит?», «А в постели ты такая же холодная?».

Она всё ещё терпела, считая это следствием болезни и возраста. Пока однажды, помогая ему пересесть с кровати в инвалидное кресло, не почувствовала, как его рука намеренно скользнула по её груди, задержавшись дольше, чем можно было бы объяснить случайностью.

— Женя, — Диана заставила себя говорить спокойно, — я понимаю, что ты любишь отца. Но то, что он делает…

— Он ничего не делает! — перебил её муж. — Это всё твои фантазии! Обычный старик, которому нужна помощь. Но тебе, видите ли, неприятно! А мне, по-твоему, приятно работать с утра до ночи?

— Ты не понимаешь…

— Нет, это ты не понимаешь, — Евгений взял портфель, готовясь уходить. — Я уезжаю на встречу с клиентами. А ты сегодня заедешь к отцу перед работой, привезёшь ему новые лекарства и проверишь, всё ли в порядке.

— Я не поеду, — тихо, но твёрдо сказала Диана.

Евгений остановился у двери и обернулся, его глаза сузились:

— Поедешь. Потому что, если не поедешь ты, придётся ехать мне. А если поеду я, то пропущу встречу с клиентами. А если пропущу встречу, то не заключу контракт. А если не заключу контракт, у нас будет меньше денег. Ты этого хочешь?

Диана смотрела на мужа, не узнавая человека, за которого когда-то вышла замуж. Куда делся тот заботливый и внимательный Женя, с которым они встречались пять лет назад? Когда он превратился в этого холодного, не слышащего её мужчину?

— Решай, — бросил Евгений и вышел, громко хлопнув дверью.

Диана осталась одна посреди кухни, чувствуя, как внутри нарастает не просто обида, а настоящая ярость. Сколько ещё она будет терпеть это? Сколько ещё будет позволять использовать себя?

Она взяла телефон и написала сообщение начальнице, что задержится на работе на час. Потом медленно начала собираться к свёкру, ненавидя каждую минуту этого процесса.

Диана припарковала машину возле пятиэтажки, где жил Степан Андреевич. Старый дом, старые привычки, старые проблемы. Она взглянула на часы — до работы оставалось меньше двух часов, а поездка к свёкру и обратно займёт почти всё это время. Каждый её визит превращался в настоящее испытание.

Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Диана в который раз подумала о том, как Степан Андреевич умудряется жить один в доме без лифта, будучи практически прикованным к инвалидному креслу. Впрочем, она знала ответ — за счёт таких, как она, вынужденных приезжать и обслуживать его.

Она позвонила в дверь, достав запасной ключ — на случай, если свёкор не сможет открыть. Ответа не последовало. Диана позвонила ещё раз, громче и настойчивее. Тишина.

«Может, спит», — подумала она, вставляя ключ в замок.

Переступив порог, Диана сразу почувствовала запах — смесь лекарств, немытого тела и чего-то кислого, от которого к горлу подкатывала тошнота. Как всегда, Степан Андреевич не открывал окна, утверждая, что «от сквозняков только хуже».

— Степан Андреевич? — позвала она, проходя в коридор.

Из дальней комнаты донеслось неразборчивое ворчание. Диана прошла туда, стараясь дышать ртом, а не носом.

Свёкор сидел в инвалидном кресле перед телевизором, на котором шёл какой-то старый советский фильм. Его седые волосы были всклокочены, щетина на лице отросла, а на футболке виднелись пятна от еды.

— Припёрлась, — произнёс он, не оборачиваясь. — Долго же тебя не было. Я тут чуть с голоду не умер.

— Я была вчера днём, — ровно ответила Диана. — И оставила еду на два дня в холодильнике. В контейнерах, подписанных по дням.

— Твоя еда несъедобна, — отрезал Степан Андреевич, всё так же глядя в телевизор. — Чем ты кормишь моего сына? Неудивительно, что он такой худой.

Диана стиснула зубы, сдерживая ответ. Она прошла на кухню, автоматически отмечая грязную посуду в раковине — свёкор явно ел, несмотря на свои жалобы — и начала разбирать сумку с покупками.

— Я привезла новые лекарства, которые прописал врач, — сказала она, возвращаясь в комнату с пакетом таблеток. — Их нужно принимать три раза в день после еды.

Степан Андреевич скривился.

— От этих таблеток только хуже. Не буду я их пить.

— Врач сказал, что они необходимы для предотвращения повторного инсульта, — Диана старалась говорить спокойно и профессионально, как будто имела дело с трудным клиентом на работе.

— Врач, врач… Что он понимает? Я себя лучше знаю. В мои годы от таблеток уже ничего не изменится.

Диана поставила лекарства на столик рядом с креслом.

— Вам нужно их принимать. Если случится повторный инсульт, будет гораздо хуже.

— А тебе было бы легче, да? — внезапно свёкор повернулся к ней, и в его глазах блеснуло что-то злое. — Если бы я совсем окочурился, ты бы обрадовалась. Не пришлось бы возиться со мной.

— Я этого не говорила, — Диана почувствовала, как краснеет от гнева.

— Но подумала. Я знаю таких, как ты. Только и ждёшь, когда старик освободит квартиру. Небось, уже планы строите с сынком, как здесь всё переделаете.

Диана глубоко вдохнула и выдохнула. Это была обычная тактика Степана Андреевича — вывести её из себя, заставить ответить резкостью, чтобы потом пожаловаться сыну на невестку.

— Вам нужно переодеться, — сказала она, игнорируя провокацию. — Футболка грязная.

— Ты мне ещё будешь указывать, — проворчал свёкор, но неожиданно согласился. — Ладно, в шкафу есть чистые. Во втором ящике.

Диана подошла к шкафу и начала искать чистую одежду. Найдя футболку, она подошла к Степану Андреевичу:

— Давайте помогу вам переодеться.

— Ещё чего, — свёкор ухмыльнулся. — Хочешь увидеть голого старика? Неужели мой сын тебя не удовлетворяет?

Диана проигнорировала комментарий.

— Тогда переоденьтесь сами. Я пока приготовлю обед.

Она вышла из комнаты, чувствуя, как щёки горят от унижения. На кухне Диана принялась механически доставать продукты из холодильника. Половина контейнеров с едой, которую она приготовила, стояли нетронутыми.

Из комнаты раздался громкий стук и ругательство. Диана поспешила туда и увидела, что свёкор пытается подняться с кресла, опираясь на тумбочку, которая опасно накренилась.

— Что вы делаете? — она подбежала к нему. — Вам нельзя вставать без поддержки!

— А как мне переодеваться сидя? — огрызнулся Степан Андреевич. — Помоги, раз уж пришла.

Диана подставила плечо, помогая ему встать. Свёкор тяжело оперся на неё, его дыхание стало прерывистым. Она помогла ему выпрямиться и уже собиралась поддержать его, пока он снимает футболку, когда почувствовала, как его рука скользнула по её талии и опустилась ниже, недвусмысленно сжав ягодицу.

— Что вы делаете?! — она отпрянула, и свёкор едва не упал, успев схватиться за спинку кресла.

— Ты что, с ума сошла? — закричал он. — Я чуть не упал! Хочешь, чтобы я себе что-нибудь сломал?

— Вы… Вы лапали меня! — Диана отступила на шаг, дрожа от возмущения.

— Что за чушь? — Степан Андреевич презрительно усмехнулся. — Старик еле на ногах стоит, а ты выдумываешь. Совсем двинулась со своими фантазиями.

— Это не фантазии! — Диана почувствовала, как к горлу подступают слёзы ярости. — Вы делаете это не в первый раз!

— Да кому ты нужна? — свёкор опустился обратно в кресло, всем видом выражая презрение. — Я, может, и старый, но у меня ещё есть вкус. На таких, как ты, даже в молодости не смотрел.

На работе Диана не могла сосредоточиться. Цифры в отчётах расплывались перед глазами, а в голове крутились утренние события. Она механически проверяла документы, но мысли постоянно возвращались к ситуации со свёкром и предстоящему разговору с мужем.

Телефон завибрировал — сообщение от Евгения: «Как съездила к отцу?»

Диана отложила телефон, не ответив. Пусть думает, что хочет. Она больше не собиралась оправдываться.

Вечером, когда Евгений вернулся домой, Диана сидела на кухне с чашкой остывшего чая. Ужин она готовить не стала — аппетита не было совершенно.

— Почему не отвечала на сообщения? — Евгений бросил портфель на стул. — Отец сказал, ты устроила истерику и ушла, не дав ему переодеться.

— Истерику? — Диана горько усмехнулась. — Значит, он уже нажаловался?

Продолжение в комментариях
vk.com/@-227931333-perestan…