Муж ушёл к другой женщине, а через 3 недели вдруг попросился вернуться назад в семью. Ответ жены удивил всю родню

Ирина стояла у плиты, помешивая суп, когда телефон мужа звякнул оповещением. Обычно она не обращала внимания на чужие сообщения, но сегодня что-то заставило ее взглянуть на экран. «Сегодня в 8, как договорились. Скучаю», — светилось на заблокированном экране.

Ложка застыла в руке. Тридцать лет брака пронеслись перед глазами как один миг.

Алексей вернулся с работы поздно. Ирина не стала устраивать сцен, просто спросила:

— Лёш, нам надо поговорить.

Он нахмурился, будто предчувствуя неприятный разговор:

— Что такое? Я устал.

— Я видела сообщение.

Тишина, повисшая в кухне, казалась осязаемой. Алексей не стал отпираться, лишь поджал губы:

— Ты копаешься в моем телефоне?

— Нет. Просто пришло, когда ты его оставил.

Он вздохнул, отодвинул тарелку с нетронутым ужином:

— Ира, так бывает. Знаешь, сколько мужчин в моем возрасте…

— Сколько? — перебила она, удивляясь собственному спокойствию.

— Да почти все! — раздраженно бросил он. — Тридцать лет одно и то же. Одна и та же еда, одни и те же разговоры, одна и та же… — он осекся. — Пойми, мне нужны новые впечатления. Я ещё не старик.

Алексей ушел через три дня. Собрал вещи, бросил в прихожей: «Буду жить у Светланы. Квартиру оставляю тебе, это честно». Хлопнул дверью.

Дочь примчалась в тот же вечер.

— Мам, ну как ты? — Лена обняла Ирину, которая сидела в кресле, глядя в одну точку.

— Не знаю, — честно ответила та. — Как-то пусто.

— Он одумается, вот увидишь. Помнишь, когда мне было четырнадцать, он тоже уходил? На две недели всего.

Ирина кивнула, не сказав дочери, что тогда тоже была другая женщина, просто она сделала вид, что поверила в командировку.

— Мам, потерпи немного. Папа без тебя не сможет.

— А я смогу? — вдруг спросила Ирина.

Елена растерялась:

— В каком смысле?

— Без него смогу?

— Мам, ну о чем ты? Тридцать лет вместе…

— Именно, — тихо сказала Ирина. — Тридцать лет я всегда была в порядке.

Первые дни одиночества были странными. Ирина просыпалась, автоматически готовила завтрак на двоих, потом вспоминала, что теперь одна, и замирала с половником в руке. Вечерами плакала, перебирая фотографии. Звонила маме, выслушивала неизменное:

— Потерпи, доченька. Мужчины все такие. Твой отец тоже бегал, а потом каялся. Семья – это главное.

На четвертый день Ирина проснулась и поняла, что в доме непривычно тихо. Никто не храпит рядом, не требует завтрак, не ворчит из-за разбросанных тапочек. Она встала, подошла к зеркалу. Долго рассматривала свое лицо.

— Пятьдесят шесть, — сказала своему отражению. — И что теперь?

Вместо привычной готовки она заварила себе чай и вышла на балкон. Апрельское солнце грело лицо. Внезапно Ирина ощутила странное. Будто огромная тяжесть ушла с ее плеч.

— Я могу делать что хочу, — прошептала она. — Боже мой, я действительно могу делать всё, что хочу.

Вечером позвонила дочь:

— Мам, как ты там? Может, приеду?

— Не надо, Ленусь. Я сегодня в бассейн записалась.

— В бассейн? — удивилась дочь. — Ты же плавать не любишь.

— Я не любила, когда твой отец говорил, что от хлоркиванный волос рыжие и жесткие, — спокойно ответила Ирина. — А теперь хочу попробовать.

Наступила пауза.

— Мам, ты это… держишься?

— Держусь, — улыбнулась Ирина, разглядывая сайт парикмахерской. — Не волнуйся.

Через неделю она встретилась с подругами. Те ахнули, увидев её короткую стрижку и новую блузку вместо привычных мешковатых кофт.

— Ирка, ты чего? — округлила глаза Тамара. — Это из-за Лёшки, да? Решила бороться?

Ирина пожала плечами:

— Не думаю, что это борьба. Просто мне так нравится.

— А я всегда говорила, что тебе надо короткую стрижку! — поддержала Нина. — Лёшка просто обалдеет, когда увидит!

— Я не для него это делаю, — спокойно сказала Ирина. — Впервые за много лет – для себя.

Подруги обменялись взглядами.

— Ир, ты прости, но он ведь вернётся, — осторожно сказала Тамара. — Эта его Света – молодая выдра, ей тридцать пять. Что она с ним делать будет? Повыжимает все соки и бросит.

— Возможно, — кивнула Ирина. — А может, они проживут долго и счастливо. Я не знаю.

— И тебе всё равно? — не поверила Нина.

Ирина задумалась.

— Не всё равно. Больно, конечно. Но я столько лет жила для других – для него, для дочки, для мамы. Теперь хочу попробовать для себя.

Мать позвонила ей через две недели после ухода Алексея:

— Доченька, ты там как? Я приеду, поговорим?

— Мам, я в Суздаль собираюсь на выходные, — ответила Ирина. — Давай через неделю?

— В Суздаль? Одна? — ахнула мать. — Ты с ума сошла?

— Почему? Мне пятьдесят шесть, а не шестнадцать, — спокойно парировала Ирина. — Я бронь сделала в хорошей гостинице, экскурсии выбрала.

— А Лёшу ты хоть спросила? Вдруг он вернуться надумает, а тебя нет?

Ирина невольно рассмеялась:

— Мам, он живёт у другой женщины. Думаю, о моих поездках даже не задумывается.

— Эх, Ирка, пока ты там по Суздалям раскатываешь, он к тебе придёт мириться, а тебя нет! И уйдёт навсегда!

— Если он действительно захочет вернуться, дверь никуда не денется.

Поездка оказалась чудесной. Ирина гуляла по древнему городу, фотографировала храмы, сидела в уютных кафе, впервые за долгие годы не думая о том, что скажет муж про потраченные деньги.

В гостинице она разговорилась с семейной парой из Мурманска. Они рассказывали о северном сиянии, а Ирина поймала себя на мысли – а почему бы и мне не поехать на север?

— Потому что нельзя, — прозвучал в голове голос Алексея. — Дорого. Опасно. Зачем тебе это?

— А почему нельзя? — вслух спросила она себя, лёжа в гостиничной кровати. — Почему всю жизнь я слышала «нельзя»? И кто это решил?

Вернувшись из Суздаля, Ирина обнаружила в почтовом ящике конверт с квитанцией за коммунальные услуги — на имя Алексея, как обычно. Она усмехнулась: за тридцать лет она ни разу не оплачивала счета. «Мужское дело», — говорил муж.

— Ну что же, будем учиться, — сказала она вслух и достала телефон, чтобы разобраться с онлайн-оплатой.

Вечером неожиданно позвонила Светлана — та самая.

— Ирина Сергеевна, — голос звучал раздраженно, — скажите своему мужу, чтобы забрал свои вещи из моей квартиры! Я не собираюсь хранить его барахло!

Ирина удивленно подняла брови:

— Простите, но это не ко мне. Алексей уже не мой муж, и где хранить его вещи — не мой вопрос.

— Так он к вам не вернулся? — искренне изумилась Светлана.

— Нет. А он должен был?

— Мы расстались три дня назад. Он такой… такой невыносимый! Всё критикует, всё ему не так! То не убрано, то не сготовлено, то не погладила!

Ирина почувствовала, как губы сами растягиваются в улыбке.

— Правда? — спросила она. — Не может быть.

— Вы смеетесь? — возмутилась Светлана. — Я думала, вы поймете!

— Понимаю, — кивнула Ирина, хотя собеседница не могла этого видеть. — Лучше, чем вы думаете. Но, повторю, я не знаю, где Алексей и куда он планирует пойти. Телефон у него рабочий не изменился?

— Да нет же! Он его выключил и ушел! После того как я сказала, что не собираюсь стирать его носки вручную, представляете?

— Представляю, — совершенно искренне ответила Ирина. — Но ничем помочь не могу. До свидания.

Она положила трубку и расхохоталась, впервые за долгое время. Отсмеявшись, вытерла выступившие слезы:

— Носки вручную! Господи, тридцать лет стирала ему эти носки!

Алексей появился через два дня после звонка Светланы. Просто позвонил в дверь, как будто вышел на минуту в магазин.

Ирина открыла и застыла на пороге. Муж выглядел осунувшимся, под глазами залегли тени.

— Привет, — сказал он тихо. — Можно войти?

Она молча отступила, пропуская его в квартиру. Алексей неуверенно прошел в гостиную, остановился посреди комнаты.

— У тебя… изменилось всё, — растерянно произнес он, оглядываясь.

Действительно, Ирина переставила мебель, повесила новые шторы, убрала тяжелые темные покрывала, заменив их светлыми пледами.

— Да, — просто ответила она. — Чай будешь?

Он кивнул, следуя за ней на кухню.

— Ира, я подумал… — начал он, когда она поставила перед ним чашку. — Все эти три недели я много думал.

— И что надумал? — спросила она спокойно.

— Я ошибся, — выдохнул Алексей. — Эта Света… она не такая, как ты. Она только о деньгах и думает. И характер у нее… В общем, я понял, что без тебя жить не могу.

Ирина смотрела на мужа и пыталась почувствовать… хоть что-нибудь. Радость? Злорадство? Любовь? Но внутри была только усталость и странное спокойствие.

— Ты прости меня, — продолжал Алексей, приняв ее молчание за согласие. — Я все понял. Погорячился. Тридцать лет вместе — это не шутки. Это судьба.

— Судьба, — повторила Ирина, глядя в окно. — Знаешь, я тоже думала все это время.

Он просиял:

— Ну вот, вместе и решим, как дальше жить.

Она покачала головой:

— Нет, Лёша. Я думала о себе. О том, что я всегда жила как будто вторым номером. Твои желания, твои правила, твои решения. Даже когда ты ушел — ты решил за нас обоих.

— Ир, ну что ты… — он потянулся к ее руке, но она отодвинула ладонь.

— Я не договорила. Эти три недели я впервые жила для себя. И поняла, что мне так нравится. Нравится решать самой, куда пойти и что съесть на ужин. Нравится не выслушивать упреки за каждую потраченную копейку. Нравится не оправдываться, почему я задержалась у подруги.

— Я не понимаю, — нахмурился Алексей. — Ты не хочешь, чтобы я вернулся?

— Не хочу, — просто ответила Ирина. — Это мой выбор, Лёша. Первый за тридцать лет.

— Ты не можешь так со мной поступить, — голос Алексея дрогнул. — Я же признал ошибку. Я вернулся!

— И что? — Ирина развела руками. — Я должна обрадоваться, что ты соизволил вернуться, когда тебе стало неудобно с другой?

— Да всегда так было! — вырвалось у него. — Ты всегда понимала и прощала! Это же… это же брак!

Ирина грустно улыбнулась:

— Вот именно в этом всё дело, Лёша. Всегда так было. Я прощала, терпела, понимала. Только вот себя не понимала. А теперь понимаю.

Он резко встал:

— Ты с кем-то познакомилась, да? Нашла мужика помоложе?

— Боже, как предсказуемо, — покачала головой Ирина. — Нет, я не нашла никого. Я нашла себя. И мне с собой намного интереснее, чем с человеком, который тридцать лет считал меня своей собственностью.

Телефон Ирины зазвонил. На экране высветилось имя Елены.

— Да, дочь, — ответила она.

— Мам, я у бабушки. Мы едем к тебе, — голос Лены звучал возбужденно. — Папа там?

— Да, здесь.

— Не отпускай его! Мы скоро будем!

Ирина вздохнула, отключая звонок:

— Видимо, у нас будет семейный совет. Лена с мамой едут сюда.

Алексей приободрился:

— Вот и хорошо! Елена разумная, она всё объяснит. И мама твоя тоже. Семья должна быть вместе.

Через полчаса раздался звонок в дверь. Елена влетела в квартиру, за ней вошла Анна Павловна, мать Ирины, маленькая, но очень решительная женщина.

— Папа! — Лена обняла отца. — Я знала, что ты одумаешься!

Анна Павловна окинула зятя строгим взглядом:

— Ну что, нагулялся, кобель старый?

— Мама! — воскликнула Ирина. — Давайте без оскорблений.

— Я правду говорю, — отрезала пожилая женщина. — Алёшка всегда был ходок. Но семья есть семья, правильно вернулся.

Они устроились в гостиной. Елена возбужденно говорила:

— Я же говорила, что всё наладится! Мам, ты не представляешь, как я рада! У нас с Костей через месяц годовщина свадьбы, мы хотим отметить с вами вместе, как раньше.

— Лена… — начала Ирина, но дочь перебила:

— Подожди, дай договорю! Я понимаю, папа виноват, но ведь главное, что он понял это. Правда ведь, пап?

Алексей с достоинством кивнул:

— Конечно. Я всё осознал.

— Ну вот, мам! — торжествующе сказала Елена. — Теперь всё будет как прежде! Даже лучше!

Ирина глубоко вздохнула:

— Нет, Лена. Не будет как прежде.

В комнате повисла тишина.

— Что значит «не будет»? — нахмурилась Анна Павловна. — Ирка, ты чего выдумываешь?

— Я не принимаю Алексея обратно, — твердо сказала Ирина. — Это мое решение.

Лена потрясенно уставилась на мать:

— Но… почему? Он же вернулся!

— И что? — снова спросила Ирина. — Я должна прыгать от счастья, что меня соизволили снова выбрать, когда предыдущий вариант не сработал?

— Ира, ты не понимаешь, — вмешалась Анна Павловна. — Мужчина вернулся в семью — это главное! Да, погулял, с кем не бывает. Твой отец тоже, царствие ему небесное…

— Мама, — перебила Ирина, — я знаю, что отец изменял тебе. И знаю, что ты всегда его прощала. Но я — не ты. Я не хочу так жить.

— А как ты хочешь? Одна? На старости лет?

Ирина усмехнулась:

— Мне пятьдесят шесть, мама. Какая старость? Я только жить начинаю. Без оглядки на кого-то.

— Мама, — Лена взяла ее за руку, — ты не думаешь сейчас. Ты обижена, я понимаю. Но папа — это папа. Вы столько лет вместе!

— Именно поэтому я и знаю, чего не хочу, — мягко ответила Ирина. — Лена, послушай. Я любила твоего отца. Возможно, до сих пор люблю. Но я больше не могу. Не хочу жить в тех отношениях, которые у нас были.

— Значит, выбираешь одиночество вместо семьи? — горько спросил Алексей.

Ирина посмотрела ему прямо в глаза:

— Я выбираю себя, Лёша. Впервые в жизни. И знаешь что? Это самый правильный выбор.

Когда все ушли — разгневанная мать, растерянная дочь и потрясенный муж — Ирина вышла на балкон. Весенний ветер трепал ее короткие волосы. Внизу спешили куда-то люди, сигналили машины.

Она подумала о предстоящей поездке в Мурманск. О северном сиянии, которое никогда не видела.

— Спасибо, Лёша, — прошептала она в ночное небо. — Ты сам не знаешь, какой подарок мне сделал.